С собакой было немало возни: ее пришлось насильно увести с судна; не будь Рамиро, с ней не смогли бы сладить.
Между тем с корабля следили за шлюпками сотни любопытных глаз.
– Педро, ведь они везут с собой собаку, да? Это та самая, что выла сегодня ночью? – спросил тихонько Мигель.
– Вероятно! – ответил тот.
– Значит, я напрасно тревожился: смерть не являлась между нами! Та собака была маленькая, беленькая, шелковистая и курчавенькая!
– Где же ты видел такую собачку? – спросил Педро. – Расскажи-ка мне об этом!
– Нет, нет… Я совсем ничего не знаю… Вон сеньор Рамиро идет!
Действительно, шлюпки пристали к судну, и все находившиеся в них поднялись на палубу.
Пассажиры обступили их со всех сторон; пошли спросы и расспросы.
– Я боюсь только одного, – сказал капитан полушепотом, отведя штурмана в сторону, – что судьба наших несчастных пассажиров будет решена, как только мы придем в Рио: вероятно, там свирепствует желтая лихорадка. Но только не говорите никому об этом, так как страх и боязнь опасности только усиливают саму опасность!
Пользуясь легким ветерком, паруса поставили по ветру; истомленные бессонной ночью, пассажиры стали мало-помалу разбредаться по своим койкам. Сердобольные матросы устроили Плутону хорошую подстилку в большом порожнем ящике и дали ему поесть. Бедная собака с жадностью накинулась на пищу: очевидно, она уже несколько дней не ела. Бенно тоже лег на свою койку, но не мог сомкнуть глаз, думая о том письме, о той бедной христианской душе, которая мучилась теперь смертельной мукой в ожидании этого письма.
Рио-де-Жанейро. – Глава фирмы Нидербергер. – Бразильская сеньора. – Черный почтальон. – Освобождение несчастной. – Бегство решено. – Процессии и каноэйросы
Вот и великолепный залив Рио-де-Жанейро с высоко громоздящимися по обе стороны скалами. Сам город расположен частью на холмах; повсюду – роскошная растительность, но над всем этим царила удушливая томительная жара, подавлявшая всякое чувство радости и восхищения в сердцах вновь прибывших на свою новую родину переселенцев.
Когда судно вошло во внутреннюю гавань, то от берега отделились несколько лодочек; в каждой из них находился один человек и один гребец, но при них не видно было никаких товаров, и при том эти лодки изо всей силы старались обгонять одна другую, а владельцы их, белолицые мужчины, всячески – и резким окликом, и ударами – подгоняли бедных негров-гребцов.