Поезд начал притормаживать. Некоторые
зомби недовольно зашевелились, продрали глаза и засобирались к
дверям. Теперь они вяло тыкали телефоны, стоя у поручней. Судя по
всему чатились.
– Станция Пушкинская! – заорало над
ухом. – Всем выметаться из вагонов! Дальше поезд идёт вникуда!
Сообщение стало дублироваться на
английском, а зомби ожили, загудели и засобирались на выход. Через
миг недовольная толпа вынесла меня на станцию.
Вполне обычный вестибюль с
голографическим инфотабло и виртуальными искинами-помощниками.
Давненько я в центр не заезжала, всё бегаю, как белка в колесе:
работа-дом, работа-дом, сама как зомби стала. А тут вон какая
модернизация.
Стоп! Это же сон!
Я ещё раз посмотрела на руки,
похлопала в ладоши. Да, осознанность тут теряется только так. Надо
держать ухо востро.
Тут же привязался спрайт:
– Девушка, подскажите,
пожалуйста…
Я повернулась к старичку в выцветшем
бежевом пиджаке. Спрайт сжимал под мышкой портфель и беспокойно
смотрел на меня сквозь толстые линзы очков, которые делали его
глаза огромными и испуганными. Знаем мы ваши штучки. Сейчас начнёт
сбивать осознанность.
– Исчезни, спрайт! – я махнула рукой
и неловко задела старичка по плечу.
Старик никуда не исчез, но обиженно
уставился на меня. В чуть светящихся янтарным глазах читался укор.
Тоже сновидец что ли? Неужели?
Я огляделась по сторонам, стараясь
сконцентрироваться и поднять осознанность. Локация тут же начала
распадаться. Да чтоб тебя! Зараза капризная!
Бывало у меня такое, заболтаешься со
спрайтом – в сон утягивает, осознаешься по полной – в реал
выкидывает. Придётся теперь балансировать.
Я уцепилась вниманием за старичка,
который уже собирался уходить.
– Простите, вы что-то хотели?
Он посмотрел не меня, будто
сомневаясь говорить ли, но в итоге всё же выдавил:
– Скажите, это метро, оно ведь снится
нам?
Вот это поворот! Не помню, чтобы
спрайты сами задавали такие вопросы.
– Ну да, – осторожно ответила я,
разглядывая собеседника.
– А вам не кажется, что оно какое-то
странное. Похоже на будущее время?
– Есть немного, – я покосилась на
голограммы искинов, которые здешний народ запросто проходил
насквозь.
– Если мы с вами вдвоём так считаем,
значит так оно и есть, – старичок выразительно выпучил на меня и
без того большие глаза и заговорщически произнёс. – И, как вы
думаете, какой это год?