– Анна
Никифоровна, у меня же сколько женщин! Каждая себе отложит то, что
подойдёт и понравится. Бабоньки мои хотят, чтобы я ещё и в Пермь
Инке что-то отвёз. И ее мужу. И себе что-то оставить надо –
поступать скоро в институт в Москве, надо прилично выглядеть. В
комиссии профессора будут сидеть важные, неловко будет хуже других
выглядеть.
– Так ты в
Пермь собрался? – удивилась Никифоровна. – Когда?
– В эту
субботу вечером хотелось бы, но как рейс будет. Может, в
воскресенье.
– Знала
бы… Зайди ко мне до отъезда, передам ей кое-что. А может, сама
дойду до вас. Давно не виделись. Как там у вас дела?
– Всё
хорошо. Отпустил маму погулять в эту субботу в Брянск с молодым
человеком.
–
Серьёзно?! – ошарашенно посмотрела она на меня. – С каким ещё
молодым человеком?
–
Начальник её на работе.
– Ну дела…
А ты как?
– Что
как?
– С
ним?...
–
Нормальный мужик, вроде…
– Скандалы
не будешь матери устраивать?
– По
поводу? – не понял я.
– Что она
мужика завела.
– Да, что
вы, Анна Никифоровна. Она молодая ещё цветущая женщина! Я бабушку
собираюсь ещё замуж выдать, а мать-то и подавно!
– Эльвиру
замуж?! – вытаращилась она на меня.
– А что? У
меня уже и дед достойный на примете есть. И потом, мы с Инкой,
считай, уже выпорхнули из гнезда. Мама выйдет замуж, уйдёт жить к
своему Ахмаду. А бабушке что же, одной оставаться на старости
лет?
– Как ты
рассуждать начал по-разумному! – проговорила ошарашенная
Никифоровна. – А то же слышать ничего не желал... Два года назад
так подпортил мамке, так подпортил… Молодец, вырос, настоящим
мужиком стал!
О как! А я
и не знал, что мама что-то мутила пару лет назад. А Пашка, видимо,
все ее планы выйти замуж наглухо обломал. И хотя я тут вообще был
ни причем, стало очень стыдно.
Никифоровна выделила мне аж триста рублей.
Наличными.
Да еще и
сказала:
– Если с
иностранцами не сложится по твоей одежде на учебу, они же не
обязаны именно на тебя вещи привезти, подходи ко мне, я тебе
что-нибудь найду обязательно. Верно говоришь, Москва по одежке
встречает, не должен ты выглядеть среди абитуриентов как олух
деревенский. Одену тебя по высшему разряду, во все импортное, тебя
за москвича принимать будут!
Вот она
какая у нас Никифоровна – чудо просто, а не человек!
Поблагодарил ее, мы попрощались, и я помчался на
другой конец города к Васе-негру.