Но именно с неожиданными изменениями во мне самом, о которых я только что сказал, произошло некое превращение. Мне стало ясно, что мое бытие и в первую очередь имеющиеся любовные переживания есть… просто проживание жизни. Нормальное, хорошее, здоровое. «Как у людей». А вот в те секунды – с уколом в сердце – случилось откровение: ведь есть другое! Где-то есть судьба – только моя. И лицо той девушки с лестницы, с ее лучистым, смеющимся взглядом – знак этой судьбы.
Вот же чудо света! Жил себе – и жил бы дальше, принимая и понимая свое существование как проходящее в порядке вещей, а может, даже и счастливое. И – нате вам! Вдруг приоткрывается что-то…
Я и теперь не могу выразить это «что-то». А уж тогда…
Мои труды и дни отнюдь не украсились. Я стал существовать в несколько изменившемся человеческом пространстве, менее интересном: померкла звездность девушек, бывших вокруг меня. Но… пробудился новый интерес ко всему предстоящему; от него, еще несуществующего, иногда замирало сердце. Потому что в нем – есть и другое.
Именно так оно, сердце, замерло при минутном появлении «нашей внештатницы». Это было то же, что и у той главной университетской лестницы. И было не важно, похожа или нет челябинская незнакомка на свердловскую. Главное – точное до микрона чувствование: это мое, и судьба, и красавица, и… ее судьба.
Тут же родился испуг: что есть я перед такой яркой, «шикарной» женщиной? Пройдет мимо – и не заметит. Запросто: как царственная фигура, королева… Но, несмотря на горечь и серьезность этих небезосновательных сомнений, все мое существо окатывала волна радости. Да, на самом деле есть другое, есть она, и есть доказательство, что это все есть – ее реальное имя!
Тем временем моя производственная жизнь катилась своим чередом. Вот два ее эпизода, как я их передавал в письмах родителям и ближайшим родственникам.
«В понедельник вечером (уже после рабочего дня) наш редактор вдруг страшно всполошился, поднял всех на ноги. Оказывается, в Челябинск прибыл некто Пушкин – какая-то там шишка из ЦК, ознакомился с нашей газетой и заметил, что больше чем за год мы ни разу не написали об уплате членских взносов. С перепугу, очевидно, редактор не нашел ничего лучшего, чем солгать, будто у него в столе лежит большая статья на эту тему и что в пятницу она будет опубликована. И вот мне было поручено превратить редакторскую ложь в истину, то есть в пожарном порядке создать эту статью. Весь следующий день я метался на машине с одного конца города в другой (по объектам строительного треста) – собирал факты.