Ледяную компашку согревало как-то
проникшее сюда златоглазое пламя Лотти и, подозреваю, её деда.
Эрвиг Эбней, если правильно помню. Пожилой мужчина с поблёкшими
рыжими волосами, уже передал управление сыну Дориану, отцу Лотти.
Сам старик больше пялился на колечко на пальчике Эшли.
Наконец золотистые волосы и
тёмно-зелёные глаза — дважды. Присцилла Андервуд с папашей
Теодором, магистром Жизни. Я чуть в осадок от такой компании не
выпал — почти. Нет, не из-за концентрации высокородных. Даже если
забыть о прошлом мире, так я недавно с будущим Императором близко
общался, и с его боевитой сестрёнкой. С последней много, ведь та
всю дорогу напротив меня сидела. Но вот присутствие всех их меня
удивляет, думал наедине с Фрост окажусь.
А теперь ведём себя, как
подобает.
— Ваши светлости, ваши сиятельства.
Это честь для меня быть вашим гостем, — немного поклонился я.
— Присаживайся… Кирк, — сказал
Осборн. Интересно, успел раструбить или пока держит в секрете?
Я сел на свободное кресло, чтобы на
меня всем было удобно смотреть. Они и смотрели, словно я древний
артефакт в сокровищнице. Причём неизвестного назначения.
— Как прошло общение с церковью? —
поинтересовался герцог.
— Благоприятно, они меня сюда и
подвезли. Гелия поняла ситуацию и разрешила остаться… кроме того,
она извиняется за то, что случайно отправила со мной Эшли, как и за
поспешность решения.
— Гелия? — нахмурился Осборн, а потом
как будто постарел, не удержал лицо. — Ты говорил не с ними… а со
Стражем, да? И Страж… извинился?
— Верно, и я теперь поговорил со
всеми, — кашлянул я. — Гелия… человеколюбива, наверное такое
определение верно. А я довольно известная персона. Осборн, давайте
на чистоту, вы видите во мне выскочку и безумного барона? Или
возрождённое иномирное чудовище? Это не так. Я был главным
придворным магом могучего королевства и, без лишней скромности,
героем. Был помолвлен со второй принцессой. Понимаю, как вы любите
свою дочь, как боитесь мысли, что ей кто-то вновь причинит вред.
Думаю, до такой степени, что предпочли бы её просто оградить от
всего и вся, но это сделает её одинокой, потерявшей всякую
надежду…
— Кирк, не нужно мне указывать на эти
вещи, — перебил меня Осборн. — Я знаю и желаю Эшли только счастья.
И, надеюсь, она не пожелает о выборе. Настроена она более чем
решительно. Но что теперь?