– Интервью, Элен, – напомнил со снисходительной ухмылкой.
– Так вы согласны?
– Вам трудно отказать.
Странное, неуютное чувство. Ведь это я тут «рыбачила». И точно
помнила, кто охотник, а кто жертва… Тогда откуда ощущение, что сама
только что попалась на крючок?
Я сбросила невыносимые туфли, стащила через голову красное
платье и повесила на стул. Натянула домашнюю футболку и упала в
скрипучее кресло.
Крышка от бутылки с шипением отлетела куда-то на пол. К черту.
Потом найду и подберу.
Вытряхнула из «запретной» папки фотографии и разложила у себя на
столе, сдвинув вбок тарелку с засохшим сэндвичем. Слева
взгромоздила стопкой досье по каждой из пропавших. Ну…
приступим.
Добавила ксерокопию записки и фотографию Лали Берг. А дело
Ульяны Дятловой специально сунула на самый низ. Сначала разогреюсь,
войду в ритм, поймаю настрой, а потом уже…
– Улька… – глаза сами нашли ее фото в мозаике из молоденьких
лиц. И я аккуратно отложила его в сторону. Я пока не в той
кондиции, чтобы спокойно на него смотреть.
Однажды мы дали обеты вечной дружбы. Юные были, глупые. Верили в
чудеса. И я не имела права забыть: знала, что случись такое со
мной, она бы не забыла тоже.
– Я в твоем вкусе, мистер Уэйн, – пробормотала в запотевшее
горлышко, рассматривая фотографии. – Точно в твоем…
Джефф тоже тогда заметил сходство. И запретил мне показываться
Уэйну на глаза. «Не хватало еще, чтобы ты пропала, Нат», – бубнил
старый коп каждый раз, направляясь в допросную.
Я притянула к себе стопку файлов с информацией по жертвам. На
самом деле, молодыми хорошенькими студентками были далеко не все.
Просто большинство.
Вот, к примеру, исключения. Шошанна Бранд – «тридцать пять лет,
стоматолог, в разводе». И Рейчел Монтгомери – «двадцать четыре,
аспирантка, тяжелое хроническое заболевание».
А вот здесь полное попадание: Талия Мур, восемнадцать, умница и
скромница. Темные волосы, глаза – чистая вода. И Сьюзи Монроу – еще
одна светлоокая выпускница колледжа.
– Да как ты их выбираешь? – я недоуменно вздохнула, листая дело
Женевьев Диаз, замужней мадам тридцати лет.
Детективы довольно быстро выяснили факт измены и какое-то время
в ее пропаже подозревали мужа… Но у того было железное алиби. Да и
Женевьев, как и прочие, оставила записку.
Замужние, разведенные, отличницы и бросившие учебу, живущие
замкнуто и, напротив, постоянно попадающие в светскую хронику…
Кроме привлекательной внешности и подавленного состояния (а у кого
в наше время нет легких психических расстройств, Таша, мм?) их
почти ничего не объединяло.