Но теперь, когда голос Кристины звал меня, все внутри переворачивалось, и хотелось бежать, найти ее.
Я кинулась сквозь мусор куда-то вглубь коридора, на голос, который отдалялся от меня, становясь все тише.
– Кристина! Кристина! Где ты? – я звала, но ответа не было.
Я вбежала в галерею, заваленную какой-то старой мебелью и картинами. Казалось, галерея не сильно пострадала от пожара. На стене осталась висеть картина некой почтенной дамы в одежде 18 века. Дама строго смотрела на меня со стены, пока я, разгребая руками мусор, продиралась к арке в противоположной стороне галереи.
Мне почудились легкие кристинины шаги и шорох. Я утроила свои усилия, продолжая разгребать мусор под ногами.
– Мамочка! – звал меня жалобно знакомый до боли голосок.
Подняв голову от мусора, я увидела светлую головку Кристины в галерее напротив, она мелькнула и исчезла в проеме.
Когда я наконец добралась до противоположной арки и ворвалась в другую галерею, там никого не было. Но и мусора стало меньше. Я побежала по комнатам и коридорам, звала Кристину. Ее голос то затихал, то становился громче. Иногда мне казалось, что я вот-вот найду ее, она совсем близко, но как только я приближалась, Кристина пропадала.
Я вошла, казалось, в последнюю комнату, которая была в этом крыле здания. Дальше, по моим представлениям, не должно было быть прохода, так как он был перекрыт из-за пожара. Снова мусор под ногами. Со стены на меня все так же строго смотрела почтенная дама 18 века.
И только тут я поняла, что не помню, сколько времени провела в лабиринте комнат, галерей и коридоров. Я устала, ноги дрожали, голос охрип из-за того, что я постоянно звала Кристину.
Надо выбираться, подумалось мне. Я повернула в противоположную сторону, вспоминая, как я пришла сюда. Сразу за этой комнатой должна быть комната с черными стенами, вспоминала я. Но за дверью оказался длинный коридор, по которому, как мне казалось, я пробегала уже не раз.
Конец ознакомительного фрагмента.