Ян не стал долго разглагольствовать, а перерубил все одним махом. По живому, безжалостно. Как бы ни любил Анастасию, не мог простить предательства. Она перестала существовать для него в тот самый момент, когда выбрала мужа. Ян отчаянно ненавидел Настю и весь женский род в ее лице, так было проще пережить потерю. Головой он все понимал и не жалел о своем решении, но сердце до сих пор болезненно сжималось в груди при одной мысли о былой любви.
— Кравец, у тебя совесть есть? — Возмущенный женский голос колючими мурашками рассыпался по коже. Ян вздрогнул от неожиданности и повернул голову, встретившись с недовольным взглядом Веры. Вот только этого ему и не хватало для полного счастья. — Это вообще-то моя кровать!
— Да? — нахмурился Ян и осмотрелся: выбрал единственную свободную койку. — Я не знал.
— Теперь знаешь, — Вера поджала губы и демонстративно сложила руки на груди, ожидая, когда он, наконец, слезет с ее законного места.
Ян не стал спорить. Обулся, поднялся на ноги и вышел из комнаты. Вера лишь проводила его взглядом и села на кровать. Раздраженно перевернула подушку, взбила ее и легла. Надо было заставить себя поспать.
— Вер, зачем ты его цепляешь? — прошипел Иван с соседней кровати. — Нормальный же парень.
— Может, и нормальный, но слишком борзый. — Она стиснула зубы.
Ну вот, еще и защитники у него появились. Этого только не хватало.
— Да брось, чем он тебе не угодил? — не унимался Иван, видимо, решивший во что бы то ни стало вывести ее из себя.
— Что ты пристал ко мне? — огрызнулась Вера. Встала с кровати и вышла из комнаты.
Спать в такой обстановке точно не получится. Достав телефон, открыла мессенджер. Дочка несколько минут назад была в сети, а это означало, что не спит. Вера нашла ее номер в списке набранных номеров, нажала дозвон и отошла к окну.
— Да, мам, — раздался в динамике бодрый голос дочери.
— Как ты себя чувствуешь?
— Нормально.
— Почему не спишь?
— Сериал смотрю.
— Температуры нет?
— Нет. Все хорошо, мам.
— Ну ладно, до завтра, — вздохнула Вера. — Долго не засиживайся.
— Хорошо.
Сбросив звонок, она убрала телефон в карман и обхватила себя руками. Дочка росла слишком быстро и уже не нуждалась в постоянной опеке. От этого становилось невыносимо грустно, а чувство собственной ненужности вырывалось из-под контроля.