* * *
На одном из участков Волчанского направления немцы бросили в атаку
против наших войск до 100 танков. Наши танкисты и бронебойщики
стойко встретили вражеские машины. В результате боевых действий на
поле боя осталось несколько десятков подбитых и горящих немецких
танков.
* * *
На одном из участков Белгородского направления крупные силы пехоты
противника, поддержанные танками, пытались прорвать нашу оборону.
Наши войска отбили атаку немцев и нанесли им большой урон. На
другом участке артиллеристы и танкисты уничтожили 27 танков и свыше
500 солдат и офицеров противника.
* * *
На отдельных участках Западного фронта нашей артиллерией разрушены
ДЗОТ, 7 блиндажей, уничтожены орудие, миномёт и взорвано два склада
с боеприпасами противника.
* * *
Девятнадцать наших разведчиков под командованием лейтенанта Жученко
(Калининский фронт) пробрались в тыл противника и устроили засаду в
одном населённом пункте. На следующий день в этот населённый пункт
пришло до 250 немцев. Несмотря на численное превосходство
противника, разведчики решили вступить в бой. Первыми же выстрелами
они уничтожили 17 гитлеровцев. Опомнившись от внезапного удара,
немцы пошли в атаку. Им удалось окружить дом, в котором находился
лейтенант Жученко с группой бойцов. Отважные разведчики гранатами и
огнём из автоматов уничтожили 80 гитлеровцев, прорвали вражеское
кольцо и вернулись в свою часть.
* * *
Отряд партизан, действующий в одном из районов Киевской области,
устроил ночью завал на линии железной дороги. Когда поезд с
немецкими войсками был вынужден остановиться, партизаны забросали
вагоны гранатами, открыли огонь из пулемётов и уничтожили свыше 150
оккупантов.
* * *
Немецкий ефрейтор Шмидт писал недавно семье Флершингер в
Дуденгофен: «Насколько легко нам было во Франции, настолько тяжело
здесь. Недавно русские очень сильно обстреляли наш транспорт. До
самого вечера мы хоронили убитых. Русские стреляют очень точно —
это мы уже почувствовали... Последняя атака стоила нам тяжёлых
потерь, и через три дня мы вынуждены были отступить. Многим не
удалось выскочить живыми из землянок. На бумаге всего этого не
опишешь. Я никому не желал бы попасть сюда».
* * *
Немецкий унтер-офицер Адольф Мертинг пишет своему брату Августу
Мертингу в Шверин (Мекленбург): «Скоро тебя, вероятно, отправят в
действующую армию. Да спасёт тебя судьба от России! Здесь нас
повсюду подстерегает смерть, причём сейчас даже более опасно, чем в
самые трудные зимние дни».