Кажется, я желала избавиться от должности так же сильно, как прекратить отношения с Гришей. Это все было настолько чуждо мне. В рутине и круговороте обязанностей я не успевала даже понять, кто я, что я люблю, чем хочу заниматься. Когда-то я думала, что пойду по маминому пути в сторону искусства. За плечами у меня была художественная школа, но Гриша настоял, что мне нужны юриспруденция и стажировка у его отца.
Мой папа его поддержал тогда. Да все поддержали. Что за профессия – художник? Я думала о дизайне и компьютерной графике, но баллы у меня были средние. Вряд ли я бы поступила без протекции на бюджет. А спонсировать меня никто бы не стал, конечно.
Водитель остановил машину у администрации. Я все же опоздала.
Мое рабочее место было своеобразной приемной у кабинета Владимира Антоновича. Я скорее сняла куртку, прислушивалась, пока убирала ее в шкаф. Кажется, у шефа был посетитель. Ранний, что нетипично для старшего Крылова. Он чаще проводил встречи вне офиса и ближе к обеду-ужину.
Не успела я сесть за стол, как Владимир Антонович уже вышел из кабинета вместе с посетителем. Я видела этого человека раньше. Он представитель застройщика, который должен был в ближайшее время начать возведение нового торгового центра.
- Алиса, доброе утро, - как всегда официально поздоровался Крылов.
Его спутник, невысокий мужчина неопределенного возраста с хитрыми глазами, улыбнулся мне очень приветливо. Его звали Сергей.
- Здравствуйте, Алиса. Приятно Вас видеть, - проговорил он, обсмотрев меня с головы до ног.
Да, сегодня юбка коротковата. В поезде это было кстати, а вот в офисе я чувствовала себя почти голой. Мне на помощь пришел шеф.
- Алиса, невеста моего сына, Сереж. Кажется, я говорил.
- Не говорили, Владимир Антоныч, но я знаю. Все знают. Умница и красавица Алиса Зорина. Когда свадьба? Вы ведь со школы встречаетесь? – уточнил Сергей, больше не пялясь на меня так бессовестно.
- Свадьба скоро. Со школы, да, - ответил за меня Крылов.
- Чудесно. Пусть у вас все будет хорошо.
- Будет, Сереж, будет, - чуть раздраженно проговорил шеф, открывая дверь, чтобы Сережа вышел уже.
Мы попрощались. Я снова улыбалась, как Гунплен, приклеенной дежурной улыбкой, от которой сводило лицо.
Едва посетитель оставил нас, я перевела взгляд на Владимира Антоновича, готовясь к взбучке. Даже сесть за стол не осмелилась. Так и стояла, как двоечник без домашки у доски. Отец Гриши всегда казался мне очень важными и суровым. Он частенько рычал на подчиненных. Отчитывал очень жестко за промахи. Но мне еще ни разу не попадало. Я тоже, конечно, ошибалась. Особенно в начале. Но он обычно был снисходителен. Из-за Гришки, разумеется.