– Это не беда, владыка, – поклонился Сикорский, – я разверну
новую арену, и новобранцы с юга продолжат прибывать в орден.
– Очень хорошо, Сикорский. Хоть ты и проиграл в последний раз, я
не распорядился лишить тебя статуса магистра ордена лишь потому,
что ты решился пожертвовать Дуэльным Фестивалем ради того, чтобы
скрыть следы Ордена.
– Во имя Новой Маны, – поклонился Сикорский.
– Во имя Новой Маны, – кивнул ему Провидец, – насколько я знаю,
роялисты пытались взять дом Замятина силой и проиграли. Мы должны
быстрее взять его под контроль.
– Но как это сделать? – Нахмурился Сикорский, – с ним не
договориться. Он слишком хитер, чтобы попасть в наши сети просто
так. Что ты прикажешь делать мне?
– Он хитер и упрям, – медленно проговорил Провидец, – но есть
другое средство.
– Какое же?
– Он дал роялистам серьезный отпор. Сейчас они на время
затаятся. Их ведущие люди на юге убиты Замятиным. Сновидец укрылся
в своем логове, чтобы продумать следующий ход. И сейчас подходящее
время, чтобы сделать наш ход.
– Но… как? Что мне делать? – сглотнул Сикорский.
– Замятин слаб. Знаешь почему?
– Почему?
– Потому что не одинок. Своей жизнью он готов рискнуть, или даже
заплатить. Но жизнью близких – никогда. И ирония в том, –
Сикорскому показалось, что он видит в тени капюшона жуткую
белозубую улыбку Провидца, – что с каждой победой у нашего врага
становится все больше и больше близких людей. Ты понял меня,
князь?
– Да, владыка, – Сикорский поклонился, – я сделаю его близких
разменной монетой. Я смогу вынудить Замятина подчиниться.
– Во имя Новой Маны, князь.
– Во имя Новой Маны.
***
Когда я проснулся, то почувствовал у себя на плече влажные
Катины губы. На бедрах – закинутую на них ножку. Ее тонкая рука
сплеталась пальцами с моей. Я пошевелился, открыл глаза, увидел,
как буйные черные волосы в беспорядке лежали на подушке. Стоп…
Черные?
– Ты проснулся? – пошевелись черные волосы и обнажили лицо Томы,
– ночь была чудесной. Тебе понравилось? Мне очень. Смущало только,
что ты постоянно называл меня Катей.
– У нас был секс, верно? – приподнял я бровь вопросительно.
– Секс? – задумчиво начала Тома, – о, нет. Сексом так не
занимаются, – она приподнялась на локтях, заглянула мне в глаза, –
этой ночью у нас с тобой была любовь. Почему ты не помнишь?
Я задумался, откинулся на подушку и тут же почувствовал, как
Тома прижалась ко мне, положила голову на грудь. Я не помнил секса
с Томой. Не помнил, хоть лопни. Зато в памяти было свежо то, как мы
с Катей проводили время на полустанке. Любовь во сне... Неужели как
раз в этот момент?..