Что и собрался сделать, потому что
волк уже зарычал громче. Поздно – окружающая действительность
словно потекла, искажаясь и разрушаясь. Я услышал испуганный крик
Альбины, почувствовал состояние свободного падения, последовавший
рывок возвращающейся обратно в тело души – и вздрогнул, снова
осознавая себя в палате. Ощущение точь-в-точь как в полусне, когда
как будто падаешь и ошалело вздрагиваешь, просыпаясь.
Широко раскрыв глаза и с глубоким
вдохом я рывком приподнялся в изголовье, осматриваясь. Государыня
императрица без движения лежала у дальней стены, и судя по
беспорядку улетела она туда быстро, резко и вместе с
капельницей.
Просто прекрасно – похоже, уработал я
ее нормально, вон траекторию полета кровавый пунктир щедро
отмечает. Нет, с ней ситуация вроде получше, чем с Ядвигой – у
императрицы хоть голова на месте. Но вряд ли это может быть поводом
для радости.
При невероятном многообразии русского
языка для краткой, емкой и точной характеристики ситуации подходило
всего лишь одно слово. Его, соскакивая с кровати, я с чувством и
произнес.
Характеризующее ситуацию оценивающее
суждение я высказал как раз в тот момент, когда дверь вылетела
вместе с коробкой и в палату залетело сразу двое вооруженных
«фельдшеров» с подсвеченными синим глазными имплантами, а также три
дамы в сине-голубой униформе и с глазами ярко горящими ледяным
сиянием.