– Оу… – мелодичным голосом произнёс Грех. – Это было непростой
задачей, брат мой. Очень непростой. Я отыскал человека, у которого
находилась последняя порция шоколада из фонтана Иштар. А потом
заплатил целое состояние лучшему повару Подмирья. И всё для того,
чтобы порадовать тебя на твой юбилей.
– Это правда какое-то чудо, ведь я тоже искал хоть кого-то, кто
был при дворе Аккада. Но никого не нашёл. Ай, плевать! Ставь уже на
стол, иначе я сам себя сейчас сожру!
Когда Грехи рассаживались за стол, Похоть вдруг спросила:
– А где Лень? Она ведь обещала сегодня прийти. Юбилей брата, как
никак…
– Не захотела, – развёл руками Гнев. – Сказала, что ей лень.
Чревоугодие пододвинул к себе тарелку со священным блюдом и
вперил в него глаза, больше не замечая ничего вокруг.
– Дождался. Я этого дождался. Спустя три тысячи лет…
Дрожащими руками он поднёс к тарелке свою золотую ложку, и
зачерпнул ею пудинг. Медленно поднёс ложку ко рту, и…
Ам!
Кусочек зодиакального пудинга с шоколадным кремом из фонтана
Иштар потонул в бездонных глубинах тела Греха.
Вот оно, счастье. Вот оно.
Или…
– Стоп, что за… – Чревоугодие вдруг выронил из руки ложку и
вскочил со стула. Схватился за живот. Его начало качать из стороны
в сторону, сознание помутилось. Он поднял взгляд на своих
родственников и увидел, как те улыбаются. Улыбаются ехидно, злобно,
выжидающе. – Какого… – Грех поднял руку, и золотая ложка мигом
оказалась в ней. – Да как вы пос…мели… ублюдки. Я же вас всех…
любил…
– Да пошёл ты, – цыкнула Похоть и приняла свою привычную форму с
рогами и хвостом. – Ты нам никогда не нравился. С тобой даже
трахаться неинтересно.
– Я ненавидел тебя всю свою жизнь! – вскочил прямо на стол Гнев.
– Ты бесишь меня. Бесишь! Бесишь! Бесишь! – стучал ногами рогатый,
а тарелки разлетались на осколки.
– Прости, – прошипел зеленокожий Зависть. – Но ты был
непозволительно лучше, чем мы. А терпеть подобное – смерти подобно.
Прощай.
– Чур всё его золото я забираю себе, – подняв руку, сказала
Жадность, и начала сгребать к себе всю золотую посуду, что ещё не
успел раздолбать Гнев.
– Ты всегда был ничтожеством, – подал голос последний из Грехов.
Гордыня. – Глупым ничтожеством, которое мнило о себе больше, чем
следует. Так подохни же.
– П-хех… – усмехнулся Чревоугодие и харкнул на пол кровью. –
Какие же вы все… жалкие. Ну, ничего. – от бессилия Грех упал на
спину. Он держался из последних сил, глаза силились закрыться. Он
вытянул перед собой золотую ложку, которую уже смутно видел. – Вы
ещё за всё поплатитесь. Я вам обязательно…