— То, о чем я собираюсь рассказать –
совершенно секретно. — наконец проговорил Филарет. — В первую
очередь это касается церкви, а потому я не собирался раскрывать
подробности, пока окончательно не прояснился статус наших
отношений.
— И кто же мы? — улыбнувшись спросил
я. — Союзники? Братья по перерождению?
— Второе ближе к истине, хотя не
каждый брат может быть близким. — вернул мне улыбку патриарх. — Я
планировал обстоятельно обо всем поразмыслить, но, если они послали
за тобой его, времени может и не остаться. Я уже сталкивался с
подобным методом убийства.
— Вот как? — я подался вперед, чтобы
не пропустить ни звука.
— Поместный собор, на котором меня
выбрали. Один из соперников, был полностью уверен в своей победе,
но, когда стало понятно, что есть большое количество сомневающихся
и у другого кандидата больше шансов – он привлек стороннего
наблюдателя, от папского престола. — нехотя ответил Филарет. —
Выглядит как ребенок, вернее сказать парень-подросток, щуплый,
раскосый. Вероятно, японец или китаец из южных. Имени его никто не
называл, да это было и не важно.
— Он присутствовал на одном из
совещаний? — уточнил я.
— На финальном подсчете голосов, где
должны были присутствовать только претенденты на патриарший
престол. — проговорил Филарет, прикрыв глаза. — Нас было семеро, а
после они просто начали падать, один за другим. Остался только
Клемент и я, при этом для него это стало полной неожиданностью, как
и для того парня.
— Вы их убили? — на всякий случай
уточнил я.
— Нет, в этом не было нужды. Думая,
что он уже победил Климент высказал все что у него было на его
черной душе. — не весело улыбнулся патриарх. — А я заранее
расставил камеры, подозревая провокацию. В результате у собора не
осталось выбора, кроме как назначить нового патриарха, а Климент
сбежал в Японию, где до этого возглавлял епархию.
— Значит они хотели захватить власть
в церкви? — проговорил я. — Есть идеи, что они хотели сделать
дальше?
— Собирались пойти на сближение с
католичеством. — ответил Филарет. — Такой путь вызвал бы
однозначный раскол в церкви и заставил многие епархии отделиться
или пойти иным путем. Похоже на то и был расчет. Московский
патриархат стал бы папской епархией, а сам патриарх —
кардиналом.
— Но это же бред. — не веря сказал я.
— Зачем кому-то отказываться от собственной веры, ради такого? Я
понимаю алчность или властолюбие, а тут.