— Фрегат Верхотурье, говорит командир
звена Ворон, что у вас черт возьми происходит? — прорвался сквозь
помехи голос пилота катера поддержки. — Почему вы палите по
своим?!
— На корвете были предатели, они
передали наши координаты врагу и не сообщили об облучении радаром.
— стараясь держать себя в руках сказал Кирилл. — Мы должны
возвращаться. Приказываю…
Договорить он не успел, одно из
орудий выстрелило прямой наводкой по держащемуся ближе всех катеру
и тот утонул в огненной вспышке.
— Отставить огонь! Не стрелять! —
заорал Кирилл, пытаясь перекричать помехи, но было уже поздно,
оставшиеся катера бросились врассыпную, а затем, развернувшись на
почтительном расстоянии, начали обстрел. — Не стрелять! Прижаться к
земле! Огонь только с орудий ПСО!
— Первая и вторая орудийные башни не
отвечают! — в ужасе крикнул адъютант. — Связи с артиллерийским
отсеком нет.
— Так встань и узнай в чем дело! —
приказал Кирилл, заставив судно клюнуть носом и пойти к земле. Он
не собирался сражаться с союзниками. Почему команда сошла с ума?
Что черт возьми происходит? Он не знал, но сейчас это было не так
важно, главное свести возможный урон к минимуму, и ему и всем
окружающим.
— Иду на экстренную посадку, на
корабле бунт! — кричал он в эфир, надеясь, что его услышат. — Не
стрелять! Прошу – не стрелять!
Фрегат гудел и содрогался, но орудия
не замолкали. Они стреляли по виднеющимся вдалеке катерам, и юркие
суденышки, потерявшие товарища, не стеснялись отвечать встречным
огнем. Вывернув штурвал, Кирилл заставил чудно войти в штопор, и
лишь перед самой землей вытянул его на себя, заставив маршевые
двигатели взреветь в форсажном режиме.
Фрегат рухнул, ломая деревья и
испаряя снег, но скорость была слишком высокой и мягкой посадки не
вышло. Выпущенные в последний момент шасси подломились, судно
взвыло, словно раненый зверь, и плюхнулось брюхом на мерзлую землю,
оставляя за собой глубокий длинный след.
— Не приближаться! На корабле бунт!
Не приближаться! — продолжил орать в рацию Кирилл, когда понял, что
она не работает. Вместо привычного шуршания эфира и шума помех в
динамиках стояла полня, гнетущая тишина. А затем из коридора
послышался металлический цокот.
Кирилл сдернул страховочные ремни,
повесил на себя щит и достал табельный револьвер под винтовочный
патрон. Пригибаясь, чтобы не попасть под шальную пулю он выглянул в
коридор… щит лопнул словно мыльный пузырь и граф не успел
среагировать.