Так. Максик.
Его сейчас ищут по всем этажам несколько десятков моих
сотрудников. А я должен сосредоточиться и представить, куда бы я
пошел, если бы бы был шестилетним пацаном, оказавшимся в огромном
офисном здании…
Все эти мысли проносятся в моей голове за секунду.
А в следующее мгновение в щель между закрывающимися дверями
лифта просовываются цепкие женские пальчики.
Двери разъезжаются. Рыжая врывается в тесное пространство,
яростно сверкая глазами.
- Что, сложно было дверь придержать? - возмущенно пыхтит
она.
Потом окидывает меня быстрым взглядом, презрительно кривит губы
и выдает:
- “Ролекс” заржавеет от усилия?
Я молчу. Просто смотрю на нее. Думая о Максимке и пытаясь
представить, где его искать.
- Хам, - бурчит она, нажимая кнопку.
Я не реагирую. Весь в своих мыслях. Девчонка меня не интересует.
Малолетние язвы не в моем вкусе. Тем более рыжие. Тем более
сейчас.
Так. Максик любит эскалаторы в торговых центрах. Здесь их нет.
Еще он фанатеет от пожарных машин, но это тоже вряд ли сейчас
поможет. Он обожает крутые горки в аквапарках. И шоколадное
мороженое. Как это может мне помочь?
Внезапно я ловлю себя на том, что мои глаза прочно приклеились к
декольте незнакомки. Оказывается, я вот уже несколько долгих секунд
откровенно пялюсь на ложбинку в вырезе ее бирюзовой маечки.
Черт.
Внезапно потерял контроль над низменными функциями оголодавшего
организма.
А рыжая, оказывается, покраснела. Ну надо же! А кажется дерзкой
заразой.
Девчонка пулей выскакивает из лифта, на прощание пробормотав
что-то невнятное. Кажется, я слышал слово: “сдохнуть”.
И это я хам?!
Я автоматически скольжу взглядом по ее стройной фигуре,
зацепившись за выпуклую попу, которую не могут скрыть мешковатые
джинсы. И отвешиваю себе мысленную затрещину. Соберись!
В руке вибрирует телефон. Мама.
Сердце радостно подпрыгивает, в груди теплеет. Сама позвонила!
Значит, все хорошо. Она пришла в себя.
В следующую секунду я холодею. А вдруг… вдруг это кто-то из
медперсонала звонит с ее телефона?
Вдруг случилось самое страшное?...
Виктория
Маньяк.
Он точно маньяк.
В брендовом костюме, с дорогими часами. И со взглядом дохлой
рыбы.
Он даже на мою грудь пялился не как нормальный мужик, а как
больной извращенец. Как каннибал, мечтающий разделать мою тушку,
порубить на шницели и запихать в морозилку.