–
Отмеченное дитя…
Её
следующий прыжок читался без проблем, поэтому вместо Пелагеи её
встретил мой сжатый кулак. Бить разряженным тесаком бессмысленно –
ей родная стихия вряд ли повредит, так что я ограничился
бесхитростным прямым ударом, вложив в него все кипевшие внутри
эмоции. Не люблю, когда кто-то лезет к моей дочери без
разрешения.
–
Отвали!
Еву
отшвырнуло обратно, но та успела закрыть воронку, которая напрочь
отсекла мне запястье. Оно очутилось в нескольких метрах над шипами,
вместе с ехидно скалящейся демонессой, после чего шлёпнулось на
иссохшую землю. Прочие раны сразу перестали меня беспокоить, а
перед глазами заплясали цветные круги от боли.
–
Придурок! – хохотнула перерождённая, взмахами крыльев поддерживая
себя в воздухе. – Ты правда думал, что это меня остановит? Я из
тебя паззл нарежу!
Я в
ответ выставил согнутую культю в неприличном жесте и ударил целой
ладонью по сгибу локтя. Заодно продемонстрировал нахалке, что из
затянувшегося обрубка почти не вытекает кровь. Уже к обеду рука
будет в полном порядке, если найду что пожрать и немного поваляюсь
на солнышке.
Некоторые сорняки почти бесполезно рубить.
Они всё равно прорастут, хоть сквозь раскатанный асфальт. Чисто из
вредности.
–
Ну и кто из нас набитая дура?
Ева
озадаченно нахмурилась. Но вовсе не из-за того, что её так
впечатлила моя регенерация. Хаоситы в этом плане тоже не обделены –
некоторые могут хоть из фарша восстанавливаться, если дать им
время. Просто рогатая девица наконец-то почувствовала мой подарок
на память, приклеенный чуть повыше скрестившихся ремешков на груди.
Ничего такого, всего лишь небольшой бумажный стикер с лаконичной
надписью «ТЯЖСТЬ».
Большинство людей не придают значения словам,
а ведь некоторые из них могут ранить, а то и убить… Главное,
подобрать нужное слово.
В
угоду красоте демонессе пришлось пожертвовать слишком многим. В том
числе, прочным внешним скелетом, что отрастает у большинства
перерождённых. У меня этот естественный доспех, кстати, тоже был в
своё время. А без него изменённое тело пусть и превосходит
человеческое, но всё равно остаётся слишком уязвимым.
С
влажным хрустом рёбра вокруг стикера стали понемногу вминаться
внутрь грудной клетки, будто на девицу скинули урановую гирю. Этак
с десятого этажа. Ева инстинктивно потянулась к бумажке,
намереваясь её отодрать, но руку моментально вмяло внутрь,
раздробив ладошку вместе с пальцами.