К полуночи в окрестностях Нового Пути во всю бушевала самая
настоящая буря. Она как бы отыгрывалась у жары за все те месяцы,
когда мы ждали дожди. Такого потопа я тут не видел ни разу.
Но мне некогда было радоваться. Потому что мало мне было этого
пожара. От нервов у Маши начались преждевременные роды, а так как
ФАП был в Красной Заре, куда было не проехать, уже не говоря о том,
что я вообще планировал везти её в Калугу, как срок подойдёт, то
моя жена начала рожать прямо у нас дома.
Хорошо хоть Андрей сгонял в Красную Зарю и привёз оттуда
фельдшера. Везти Машу было нельзя, мест в ФАПе всё равно не было.
Крошечную палату занимало аж восемь пострадавших от пожара. Не
выгонять же их из-за одной, пусть даже и рожающей женщины.
И, что хуже всего, я в это время даже не мог быть рядом с женой,
так как, хоть пожар нам больше не угрожал, но проблем было столько,
что впору за голову хвататься.
И главной, было размещение племенного стада Красной Зари.
Ферма-то тю-тю, сгорела.
Поэтому мы всё стадо перегоняли к нам. На молочную ферму, благо
что за прошлый год мы её расширили, намереваясь увеличить
поголовье, но засуха и дефицит кормов планы эти
подкорректировали.
Еще одной проблемой была дорога в Ульяново. Дождь потушил пожар,
но завалы-то остались. И нужно было её расчистить.
Ну и по мелочи, например в Новом Пути пропало электричество, что
привело к прекращению водоснабжения и остановке работы очистных
сооружений. Этой проблемой тоже нужно было заниматься
незамедлительно. Особенно учитывая то, что у нас в клубе
обосновались несколько десятков женщин и детей.
Вот потому-то я и бегал сайгаком по всему колхозу и центральной
усадьбе пытаясь одновременно быть сразу в десятке мест.
Но, слава Богу, на этом мои неприятности на сегодня закончились,
и, когда я в очередной раз приехал домой, чтобы узнать новости то
первое, что увидел это улыбающегося Витьку. А потом услышал детский
плач.
— У меня сестренка родилась, — довольно сказал сын. Я потрепал
его по волосам и, сняв насквозь мокрый плащ с заляпаными грязью
сапогами, вошёл в комнату.
— Александр Александрович, — буквально зашипела на меня дородная
фельдшерица, — в каком вы виде! Я понимаю что это не больничная
палата, а ваша собственная спальня. Но в таком виде к ребенку
нельзя.
— Я буквально на секунду, — ответил я, — Маша, как ты?