Пыля заметил мой интерес и принялся лыбиться.
- Чего скалишься? – поинтересовался я.
- В санкапсулу захотелось? – спросил он в ответ
- А тебе?
- Хочется, но сейчас туда лучше не соваться. Там молодые
каторжане могут нарваться на неприятности. А тебе в первый день
точно не стоит туда лезть. Ничего, пока потерпи и дождись момента
объявления начала погрузки. Во внешнем погрузочном терминале есть
пункт выдачи инструмента и четыре санитарных капсулы. Так что
успеем.
Едва Пыля договорил, из системы оповещения зазвучал голос
координатора. Он объявил начало погрузки двух первых звеньев.
Через пару минут переборки в воротах барака распахнулись, и
первая группа отправилась на погрузку. Машинально отмечаю, что
партия состоит строго из номерных.
Следующие два звена, тоже состояли из членов банд.
- Пыля, а что разве всех номерных на смену отправляют?
- Всех до одного. После того как зеки уедут на работы, тут
останутся толь Циклоп, пара его приближённых и больные. Правда,
когда мы свалим, всех, кроме бригадира, могут на хозяйственные
работы загрести.
- А почему одноглазого не трогают?
- Вот ты дремучий! Да если дружинники начнут бугра барака
строить, то им самим придётся порядок поддерживать. Номерные станут
права качать. Работяги примутся бодаться между собой и со
звеньевыми. Такое москвичи на своей каторге пытались устроить, но
закончилось всё хреново.
Едва Пыля договорил, начался набор новых партий. В этот раз на
наших с ним браслетах заморгала зелёненькая индикация.
- А вот и наша очередь пришла, пошли, – махнул рукой общительный
зек и потопал к группе строившихся работяг.
Свежеиспечённый бригадир Крест с Хмурым в качестве звеньевого,
прохаживался вдоль строя и придирчиво осматривал всех вышедших в
центральный проход. Когда очередь дошла до меня, взгляд звеньевого
скользнул мимо, дав понять, что меня уже списали. Крест же довольно
ухмыльнулся и похлопал меня по плечу, намекая, что теперь я его
раб.
Мне это не понравилось, но сейчас лучше промолчать. Почувствовав
на себе чужие взгляды, резко обернулся и увидел скалящуюся троицу
тринадцатых. Фюрер, Обезьян и Щербатый, стояли в соседнем проходе и
ожидали своей очереди.
Не скрываясь, Обезьян показал металлическую заточку. В руке
Щербатого тоже блеснуло лезвие. А потом он сделал вид, что
перерезает себе горло.