- Неделя, лоринара Мариса, у вас осталась неделя, - мрачно сверкнул глазами тролль и повернулся к своей ненаглядной дочурке. – Пойдем, Лариссандра. Здесь нам нечего делать.
Это точно. И чем быстрее вы, дорн Торвонсонн, уйдете, тем лучше будет для моей психики, и так уже измотанной внеплановым общением с вами.
Проводив дорогих во всех планах гостей, я закрыла входную дверь и устало привалилась к стене. Вот же… Что ж так не везет последнее время… Хоть на сглаз или порчу иди проверяйся. Верила бы я в эту чушь, обязательно сходила бы, причем выбрала бы ведьму поименитей, чтобы уж точно с гарантией…
По паркету холла застучали коготки.
- Есть хочу, - послышалось требовательное снизу.
- Я тебя час назад кормила, оглоед ты этакий, - привычно открестилась я.
- Я – растущий организм! Мне нужно питаться часто и много!
- Слушай, Шарик…
В ответ – шипение:
- Я – Шарикаранс!
- Я и говорю, - кивнула я, - Шарик. Не наглей. Ты столько ешь, что скоро в дверь пролазить перестанешь.
- Укушу.
- Голодным останешься, - я взглянула вниз.
Серый британец, толстый, наглый, пушистый, смотрел на меня, как бабки на лавочке – на молодежь.
- Не ценишь ты меня, Маринка, - увидев, что одна тактика не помогает, он перешел к другой. – Кто еще в этом дурацком мире тебе поможет, плечо подставит?
- Скажи уж пузо, а не плечо, чтобы гладила, - фыркнула я. – Шарик, ты ел час назад. Точка.
- А сливки?!
- А сливки получишь, когда мышей в подполе изведешь.
- Я разумное существо! – возмутился Шарик. - Мне не пристало питаться мышами!
Ответить я не успела: в дверь постучали.
«Если это очередной недовольный клиент, точно Шарика натравлю», - решила я про себя, открывая дверь.
На пороге оказалась гномка. Такая неравноценная замена меня не особо обрадовала. Гномы по праву считались самой прижимистой расой Империи. А конкретно та представительница своего племени, что перегораживала выход на улицу, могла называться эталоном жадности. И мне оставалось только благодарить всех по очереди местных богов, что она являлась не клиенткой, а моей экономкой. Низенькая, плотная, не сказать чтобы толстая, с небольшими пушистыми усиками, пробивавшимися над верхней губой, внимательным цепким взглядом голубых глаз, густой черной шевелюрой и практически всегда поджатыми губами, она могла напугать своим появлением любого банкира.