Мы цепочкой шагали небольшими шажками за мужиком-хранителем –
интересно, как его зовут вообще? – который расчищал нам дорогу от
снега. Не размахивая лопатой, конечно – хранитель произнес Слово,
судя по всему – Теплое, и, выставив вперед ладонь, шагнул в сугроб.
Который начал быстро истаивать в радиусе где-то полутора метров. Не
таять, то бишь – превращаться в воду, а именно истаивать, видимо,
сразу становясь паром. По сугробом открывались широкие золотистые
доски мостовой, ведущей к терему. Хорошие Слова наложены, сто лет
прошло, а дерево как будто вчера строгали…
Вот и крыльцо.
Я поднял было ногу, чтобы шагнуть на первую ступень, но мне в
голову пришла одна идейка.
- Дарственную, - щелкнул я пальцами, не оборачиваясь.
Александр вложил мне в руку свиток. Я развернул его и повернул к
терему:
- Именем царя государя Василия Федоровича, всей Руси самодержца,
этот терем, со всеми постройками и пристройками, со всем имуществом
передан мне во владение! Теперь я здесь хозяин!
Есть небольшой шанс, что здесь безобразит дух места. То есть –
дух терема, по какой-то причине рехнувшийся и убивающий людей.
- И с такими бумагами тоже приходили, - обломал мне триумф
сообразительности мужик-хранитель, - Некоторые даже живыми
возвращались.
Оптимистично…
Я мысленно плюнул и ступил на крыльцо.
***
- Ну что? – тихо спросил я Диту после того, как мы обошли терем.
Не весь, конечно, весь его обойти – тут недели не хватит, но
основные помещения посетили. Да… Дар, конечно, более чем щедрый,
даже жалко, что жить здесь, скорее всего, не получится. Я как-то не
готов играть в русскую рулетку: выживешь – не выживешь.
Терем бояр Сисеевых действительно перешел ко мне со всеми
вещами: с мебелью и кухонной утварью, с одеждой, которой заполнены
сундуки, и с книгами, лежавшими в тех же сундуках… И с парочкой
скелетов, найденных мною у открытых сундуков. Видимо, лет сто назад
какой-то удачливый вор добрался до расшитых золотом боярских
кафтанов – и даже не успел понять, что «удачливый» - это не про
него. Я кафтаны, на всякий случай трогать не стал – мало ли как на
такое покушение отреагирует обитающее здесь Что-то – но мысленно
облизнуться на них успел. Да, тяжелые, да, выпендрежные дальше
некуда, но, мил человек, назвался боярином – полезай в золотой
кафтан. А то пацаны не поймут.