Правда, я не знаю, было бы мне жалко, если б это был мужской
Голос.
***
После небольшого полумрака сеней терема яркий блеск снега
резанул по глазам, аж чихнуть захотелось. Я сощурился…
И понял, что после договора с Голос мои неприятности на сегодня
отнюдь не закончились.
Все мои мальчики и девочки собрались внизу, у подножия высокого
крыльца терема – и ни один из них не смотрел на меня. Все смотрели
на раскрытые ворота. Туда, где рядом с моими ямскими повозками
стояли разукрашенные сани, окруженные вооруженными всадниками.
В санях сидела женщина. В шубе и меховой шапке, на вид – лет
сорока с небольшим, невысокая, худощавая, на левой ягодице – две
родинки в ряд… Этого я, конечно, отсюда не вижу, но про родинки
знаю точно. Сам видел.
В санях ожидала моего возвращения из терема Сисеевых боярыня
Морозова.
Боярыня увидела, что я вернулся из терема, и вышла из саней.
Скорее даже – выпрыгнула, как молоденькая. Выдвинулась чуть вперед
– за ее спиной встали полукольцом ее люди в оранжевых кафтанах – и
остановилась, глядя в мою сторону. Отсюда, с крыльца, не очень
видно, но, могу поспорить, она улыбается.
Весело так. Как акула при виде серфингиста.
Вспомнился дурацкий анекдот. Тот, где богатырь у дороги, перед
ним – камень, все по классике, а на камне на том неклассически
написано, что куда б ты не поехал – одинаково люлей получишь. Но
нужно решить, куда ж тебе ехать. И побыстрее, а то прямо на месте
люлей получишь.
Вот я сейчас в точно таком же положении. Как там оно в шахматах
называется… шанцунг? Нет, цугцванг.
Сделать вид, что не заметил ее и вернуться в дом – значит,
испугался. Потеряешь лицо, а за сохранением лица бояре следят
ничуть не меньше самураев.
Пойти ей навстречу – значит, признать себя ниже статусом, тот,
кто главнее, не идет сам, он ждет, пока подойдут к нему. Потеряешь
лицо.
Стоять и думать – значит, глупец. Потеряешь лицо.
Куда не кинь – всюду клин. Вот, так правильнее сказать,
по-русски, без всяких дурацких шанцунгов… тьфу, цугцвангов.
Что делать, что делать, что делать…
Ладно. Главное – начать, там само пойдет.
Я спустился с крыльца:
- Настя, Дита, Клава – со мной. Александр, Аглаша – остаетесь
здесь. Мурин – тоже здесь, будь готов.
- А чего это я здесь? – попыталась было возбухнуть моя
скоморошка.
- Потому что я так сказал, - отрезал я.