—
М-да, Кирюша, на комплименты ты не скупишься, - фыркнула Аня, обратно закрывая
штору и прячась от их тошнотворных любезностей.
—
Не завидуй, — поспешил он с ответом. — Ты тоже королева. Давай выходи лучше.
Но
Аня уже стянула с себя худи, о чем следом сообщила другу. Кирилл не
расстроился, а просто сказал, что собирается купить новогодний свитер, который
все еще был на нем надет.
—
Да он же дурацкий! — возмутилась Федорчук.
— В этом вся его прелесть, — подмигнул
ей рокер, закрываясь в своей кабинке и переодеваясь обратно.
Где-то
полчаса друзья еще бродили по этому бутику. Аня успела выбрать пижаму для мамы,
тапочки для отца и тематические носки для Кости. У них с братом был некий
новогодний ритуал — они каждый год дарили друг другу одно и то же. Такая общая
шутка. Костя, в свою очередь, преподносил сестре мешок сладостей, словно она
малявка. Но обоим — и Ане и Косте — нравилось это чувство проявленной заботы,
которое скрывалось во всех этих незамысловатых подарках.
Вскоре
ребята направились в сторону кассы.
По
пути девушки остановились у стойки с ремнями. Кира разглядывала широкий пояс
бежевого оттенка, Лиза интересовалась предпочтительно тоненькими ремешками, Ане
же приглянулся черный с металлическими шипами. Она сняла его с крючка,
покрутила в руках.
—
Это для пыток? — хихикнула Кира, вешая изделие, которое до этого рассматривала,
обратно.
Аня
с задором хмыкнула, следом забрасывая ремень на шею. Продев ленту через пряжку,
она подняла ремень вверх, имитируя повешение. Голова накренилась в бок, язык
мертвенно высунулся наружу, глаза закатились. Кира засмеялась. Но помимо смеха
подруги, Аня услышала еще и сдавленную усмешку. Она обернулась влево — Артем
стоял рядом и успел непринужденно отвести от девушки взгляд, перебирая на
соседней стойке галстуки, словно ему это интересно.
—
О чем это ты там подумал, Ткачев?
Он
лукаво посмотрел на нее.
—
Тебе идет быть на привязи.
Аня
в изумлении раскрыла рот. В буквальном смысле. Не сумев подавить истеричный
смешок, она вдруг на мгновенье растерялась и засмущалась от его наглой минутной
прямолинейности.
—
Считаешь, что так я выгляжу покорной? — наступала блондинка, делая шаг к нему и
рывком опасно затягивая ремень на горле, маняще вкладывая ленту ему в руку. —
Или ты хочешь быть моим хозяином? — она вырвала ленту назад, хотя басист успел
сжать ее в кулаке, принимая. — Брось эти глупые мечты, Ткачев.