– По синему морю к зелёной земле
Плыву я на белом своём корабле,
На белом своём корабле,
На белом своём корабле.
А конец песни несмело подхватили в разных местах, а потом уже
последние строчки пел весь громадный зал:
– Пусть мама услышит, пусть мама придёт,
Пусть мама меня непременно найдёт.
Ведь так не бывает на свете,
Чтоб были потеряны дети.
И, как завершение, Инесса тронулась к выходу со сцены, и тут её
встретила мама, конечно, Анна Васильевна, ласково приобнявшая свою
милую дочку. Но, честно говоря, это опять придумал Игорь
Аркадьевич. Тут почти весь зал встал на ноги. Хлопали, конечно,
сильно, от души и кричали почти хором «Браво!». Но, всё-таки, чтобы
не испортить впечатление от номера, девочка повторно выходить уже
не стала. Если честно, и концерт не резиновый!
Молодёжь и сейчас восторженно встретила «Осень», кстати, тоже не
раз передававшуюся по радио, в исполнении Егора. Она осталась
довольной и «космической» «Just Blue». Но сейчас группы «Space» ещё
и не существовало. И не знаю, что там молодой Дидье Маруани напишет
после моего воровства самой красивой музыки группы? Думаю, вполне
справится, и выдаст что-то новое. Всё-таки талант! А сейчас друг
Савелия клавишник Володя Быков, хотя, и прежнего Вячеслава Репина,
теперь и мой, с моим синтезатором «Minimoog», и Лиля Королёва,
старшая и взрослая сестра Юры, на электрооргане «Юность-70», при
поддержке юных музыкантов и небольшого хора, вполне справились с
композицией.
Тут, наконец, на сцену вышла Инга и уверенно спела «Черёмуху».
Трудная песня, но она с ней справилась. Хотя, моя жена и вокальные
данные хорошие имеет, и тут ей просто захотелось похвастаться ими.
Она и сама очень способная, и за время нашей совместной жизни
немало опыта набрала. И сейчас у неё песня получилась красивой. Она
в середине августа была отдана Сенчиной и, вроде, где-то на
концертах ей и исполнялась, но мы из-за детей пока никуда не
выходили и оттого не слышали. Хотя, голос у Инги, может, и получше
будет, чем у «золушки» советской эстрады? И она сейчас за границей
явно популярнее Сенчиной. Если честно, и у нас в Ленинграде. На
нашем Кировском заводе её все обожают. Правда, в остальном
Советском Союзе нас пока не очень знают. Сам убедился в этом в
Калинине. Просто в руководстве и Министерства культуры, и
Государственного комитета по радио и телевещанию с подачи разных
моих недоброжелателей сложилось предвзятое и нехорошее мнение обо
мне. Ну, да, для них я как бы сильно прозападный и чуть ли не
антисоветский автор. И, наверное, после скандальной драки в
недавнем августе в ресторане гостиницы «Москва», ещё и злостный
хулиган? Похлеще великого Есенина? Ведь на столичных «мажоров»
покусился, и их родителям сильные неприятности доставил. Как
правило, такие вещи номенклатура не прощала. Уже в Ленинграде
разное начальство на меня сильно косилось. И, конечно, немилость
важных лиц в Москве – и министра культуры Фурцевой Екатерины
Алексеевны, и Председателя комитета Лапина Сергея Георгиевича,
коснулась, как моей жены, и Инги, тем более, исполнявшей «мои»
песни, ещё и на иностранных языках. Так за неё грузин-замминистра и
вся его семья через свои знакомства мне и мстили. А теперь я уже и
не знаю, кто там к этой травле подключился. Наверное, уже многие
начальники и, само собой, разные деятели советской культуры,
невзлюбившие одного выскочку? Хоть сам дорогой Ильич как бы и
оказывал мне поддержку, но негласно, и потому она пока практически
и не ощущалась. Нет, сына боевого товарища Самого, так и весьма
популярного за бугром самодеятельного композитора и исполнителя,
пока всё же не решались трогать.