Бьёрн оглядел пустой двор.
Из двери дома высунулся Славик.
— Мариша говорит, что злую бяку Артур
привёл. Дядь Вовин сын. А вот и он...
Славик смотрел в сторону ворот, и
видящие тоже повернули головы туда. У ворот стоял высокий тощий
парень на пару лет постарше Руслана и Славика. Без шапки, в
накинутом на плечи пуховике. Смотрел на останки жизнепряда с
непонятным Руслану выражением лица.
Потом поднял голову, уставился на
Славика и сказал:
— Ты, значит, тоже видишь?
— Нет, — помотал головой Славик. — Я
ничего не вижу. Ну кроме чёрного пятна на снегу. Артур, ты тварь
вызвал? Зачем?!
Кузен Славика сделал два шага к брату
и замер. Потом проговорил совсем другим голосом:
— Я пытался деду помочь. А ты где
был? Он же ждал тебя, любимого внука! Спрашивал всё: “Когда Славик
приедет?”, а сам кашлял и дышал еле-еле. Где ты был?!
Славик с застывшим лицом молчал,
глядя прямо перед собой.
— Учёба у тебя? — продолжал Артур, и
его голос подрагивал от сдерживаемой ярости. — У меня вот тоже. И я
свои зачёты бросил. Друзей-приятелей бросил. Потому что деда
болеет. А ты!..
— Не надо так, — вмешался Руслан.
Парень развернулся к нему и злобно
прорычал:
— Не лезь не в своё дело! Это наша
семья! Наш дед!
Руслан на секунду задохнулся от
страшной смеси чужой злости и горя и не сумел подобрать ответ.
Артур снова повернулся к Славику.
— Я нашёл, как деда спасти. А тебе
всё хиханьки-хаханьки. Ты-то деду внук любимый только когда он
здоровый и весёлый был?!
Славик судорожно попытался вздохнуть,
но не смог. Всё смотрел глазами раненого пса на разъярённого брата.
И, кажется, ни говорить, ни даже плакать не мог.
— Эй, парень, — окликнул Артура
Бьёрн, — а что ж не помог деду жизнепряд-то?
Парень помолчал. Потом тихо
сказал:
— Отказался деда. Но я хотя бы
пытался!
Он явно снова собрался накинуться на
Славика, но Бьёрн не дал.
— А если б согласился, то что — ты бы
дал жизнепряду других убивать ради деда? Он ведь так работает:
жизнь за жизнь. Тем более если энергию старому и больному человеку
отдаёт. Дяди твои потому ведь заболели?
— И что? Дядя Игорь — бобыль, так что
по нему никто особо не плакал бы. Дядя Толя, хоть и здоровый как
бык, а алкаш ведь. А дядя Ваня после того, как у него дочка умерла,
всё равно что неживой.
— Ну вот забрал бы жизнепряд этих
троих. Дал бы твоему дедушке месяца три-четыре. А потом?