Силы противовоздушной обороны
справлялись, но работали, судя по всему, на пределе возможностей.
Прорывы хоть и редко, но случались. Это же насколько близко должен
быть враг, чтобы его истребители бомбардировщики могли сюда
долететь?
А потом появились беженцы. Сначала это
были редкие автомобили, груженые такими же тюками, как и те,
которые покидали город в первый день бомбардировки. Только теперь
они въезжали в город с другой стороны. Потом их становилось всё
больше и больше, подобно тому как тоненький ручеёк превращается в
полноводную горную реку. Сначала разрозненно, а потом уже целыми
организованными группами в сопровождении военных, которые нередко
были одеты в ОЗК.
Их везли автобусами, они ехали сами на
своих авто, а может быть и не на своих, особо никто не спрашивал.
Приезжали армейские тентованные фургоны, в которых людей набивали
что тех шпротов в банку. Много, много людей. По городу поползли
слухи, что от приезжих "фонит" и на площади опять собрался
стихийный митинг, который подогревали провокаторы. Но после приезда
ОМОНа митинговать как-то быстро расхотелось. Впрочем, администрация
всё-таки выступила с соответствующим заявлением, в котором
разъяснила, что все беженцы, допускаемые в город проверены на
предмет заражения радионуклидами, радиационный фон в
норме.
К каждому автомобилю еще на въезде в
город подходила группа военных в спецкостюмах (общевойсковой
защитный костюм, как объяснил знакомый полицейский) и проверяла
уровень радиации, попутно опрыскивая транспорт каким-то раствором.
Периодически они вытаскивали из машины то одного, о другого, и
увозили в неизвестном направлении.
Треск дозиметра, казалось, стал
естественной частью окружающего мира. Те, кто проезжал
установленные на въезде блокпосты, потом рассказывали, что особо
"трескучих" беженцев со следами жутких ожогов размещали в
специальном лагере, который построили за чертой города, и который
был обнесен колючей проволокой и охранялся даже лучше, чем
какая-либо тюрьма.
По городу ползли слухи об ужасных
последствиях облучения, которому подверглись многие из беженцев, не
успевшие вовремя найти укрытие. Невольно можно было прийти к мысли,
что лучше было бы умереть в первые мгновения удара, и быть
распыленным на атомы, чем потом вот так вот умирать в
мучениях.