– Да на кой же черт вам о ней думать? – уже окончательно небрежно и готовясь встать, возразил Владимир Иванович.
Гололобов поднял голову, посмотрел на него и, как бы удивляясь, сказал:
– Но ведь я уже говорил, что каждый человек обязан думать о своей смерти.
«Да он идиот, что ли?» – с внезапным раздражением подумал Владимир Иванович.
– Это почему же? – спросил он почти сквозь зубы.
– Я уже на этот вопрос ответил вам, – заметил подпрапорщик.
– Черт знает, что вы мне ответили! – с грубостью самоуверенного человека, которого раздражает непривычное сопротивление, и сам удивляясь своей грубости, возразил Владимир Иванович. – Будто оттого, что я каждый день непременно должен пить и есть и спать, или оттого, что я непременно состарюсь в свое время и приобрету морщины, лысину и прочее, так я и должен постоянно думать о еде, спанье, лысине и тому подобных глупостях!
– Нет, – медленно и грустно покачал головой подпрапорщик. – Вы сами сказали, что все это глупости, а о глупостях думать не надо. Но смерть не глупость.
– Да мало ли о чем мы и очень умном никогда не думаем… Да и что такое смерть? Придет смерть – помирать будем. Я, например, отношусь к этой неприятности совершенно равнодушно.
– Этого не может быть, – качнул головой Гололобов. – Никто не может относиться равнодушно к такой ужасной вещи, как смерть.
– А вот я отношусь! – пожал плечами Владимир Иванович.
– Это означает только то, что вы еще не сознаете своего положения.
«Ишь ты! Скажите! Ах ты, болван гололобый!» – густо краснея, подумал Владимир Иванович.
Конец ознакомительного фрагмента.