И Полька заплакала тоненькимъ, тихимъ и безконечно безсильнымъ плачемъ. Казалось, будто это не человѣкъ плачетъ, а муха звенитъ.
– Жалко мнѣ жалко, Сашенька, – опять зашептала она, захлебываясь слезами, – и себя жалко, и тебя жалко, и Любку… всѣхъ…
Она затихла. Долго было совершенно тихо и какъ-то глухо. Потомъ стало слышно, какъ вѣтеръ воетъ въ трубѣ. Такъ, застонетъ тихо, помолчитъ и опять протянетъ долгій тоскливый звукъ: у-у-у… какъ будто у него зубы болятъ.
– Я дѣточекъ люблю, – вдругъ тихо и стыдливо сказала Полька, – мнѣ бы дѣтку своего, я бы… Боже мой, какъ бы я его любила!.. Са-ашенька!.. – съ какимъ-то изступленнымъ восторгомъ отчаянія всхлипнула она.
Сашѣ казалось, что ее насквозь пронизываетъ этотъ изступленный, тонкій какъ иголка, шопотъ, и ей стало невыносимо. Захотѣлось крикнуть, порвать что-то.
– Мы что тутъ?.. Такъ… падаль одна! Живемъ, пока сгніемъ… А другіе же живутъ… свѣту радуются… Я въ гимназіи все книжки читала… теперь не читаю, забыла… да и что читать!.. А тогда мнѣ казалось, что все это и я переживу… будто у меня въ груди что-то громадное… будто все счастье, какое на землѣ есть, я переживу, все мое будетъ… вся жизнь, и люди всѣ мои, для всѣхъ людей… и… и не могу я этого выразить… Са-ашенька…
– Какъ быть? – вдругъ спросила Саша сдавленнымъ, глухимъ горловымъ голосомъ.
Полька замолчала такъ неожиданно, что Сашѣ показалось, будто теперь темнота шепчетъ.
– Уйти… бы… – шепнула Полька, и Саша услыхала растерянный и робкій голосъ.
Саша вслушалась въ его придавленный звукъ и вдругъ почувствовала себя большой и сильной, въ сравненіи съ худенькой, слабой Полькой, которая могла только плакать и жаловаться. Она даже какъ будто почувствовала всю могучую красоту своего молодого, сильнаго тѣла, двинула руками и ногами и громко заговорила, точно грозя:
– И уйдемъ… что!
Въ комнатѣ уже стало свѣтлѣть; и когда Саша повернула голову, то увидѣла рядомъ неясныя очертанія бѣлаго и маленькаго тѣла и у самаго лица большіе, чуть-чуть блестящіе въ темнотѣ, испуганные глаза.
Полька молчала.
– Ну? – со злобой страха и неувѣренности почти крикнула Саша.
– Куда? – робко и чуть слышно проговорила Полька. – Куда я теперь ужъ пойду?
Будто что-то, на мгновеніе мелькнувшее передъ Сашей, свѣтлое и отрадное померкло и безсильно стало тонуть въ мутной мглѣ! И, хватаясь за что-то, почти физически напрягаясь, Саша крикнула въ бѣшенствѣ: