– Здрасте! – изумилась наглая Мезина. – Это вы со мной едете. И мы всей кучей поддерживаем операцию товарища старшего лейтенанта. Он специалист, из самой Москвы, между нами говоря. А мы – пажеский корпус. Слыхали про такое формирование?
Старшина и сержант слегка заулыбались.
– А вот товарищ младший лейтенант тоже с нами?
Женька знал, что в своих окулярах доверия у бывалых бойцов не вызывает. Да и заляпанная шинель авторитета явно не прибавляла.
– Я – переводчик. Из Центрального управления.
– Скромничает, – Катрин улыбнулась. – Пострелять наш переводчик успел, да и немцев с оружием в упор посмотрел. Так что, товарищи бойцы, не сомневайтесь. Хорошо сработаем – всем коллективом войдем в Особую группу. Вот тогда уж…
Бойцы переглянулись.
– Особая Берлинская группа, – объяснила Катрин. – По отлову Адольфов. Задача – переловить всех до единого. Потом начальство нужного Адольфика само отберет. Усишки там погуще, челку подлиннее.
Шутка была не слишком тонкой, но бойцы прыснули.
– Мезина! – рявкнул Толкунов.
– Действительно, что мы лясы точим? – возмутилась Катрин. – Стволы давайте…
Пистолеты, свой и подопечного, начальница проверила лично. Сам Женька поштучно отбирал патроны – Катерина доверила. Бойцы поглядывали с интересом, пока старлей не заставил развернуть и включить рацию. Сам Толкунов уже вооружился: немецкие тройные подсумки на ремне, МР-4-0 за плечом, гранаты. Длинный брезентовый чехол, очевидно со снайперкой, и снова подсумки.
Связист возился с «Север-бис»[10].
– Это всё? – поинтересовался Женька, водворяя в кобуру новенький ТТ и запасную обойму.
– Практически всё, – хмуро подтвердила начальница. – В пакете приказ от «здешнего» – в огневой бой не вступать. Категорически. Переоденемся на берегу. Наше дело – только ощупать «корыто». Вот мне для успокоения нервов презентовали, – она подбросила на ладони ножны с финским ножом.
– Помнит Враварин, значит, – пробормотал Женька. – Хорошо, когда о тебе память остается.
– Это ты брось! – резко сказала Катрин. – Рано в этаком тоне о себе думать. Завтра Иришке позвонишь, скажешь, что безумно соскучился. А помнить-то тебя товарищ Варварин наверняка помнит. Здесь хоть и целый год прошел, но твой порез идиотский бутылочный попробуй, забудь. Но уж томик трофейного Шопенгауэра тебе передавать, согласись, как-то глупо.