«Мундир» оказался офицерским полевым, с намертво вшитыми
погонами, и две небольших дырки в нем как бы намекали на причину
того, что никто на него не позарился, несмотря на великолепную
ткань: не было принято здесь носить снятое с покойника. А на вопрос
уже Петра «а когда возвращать одежду», председатель лишь
усмехнулся:
– Ты мне только подпиши бумагу, что одёжу забрал, чтобы бабы не
просили её. А что не вернешь её, так всем понятно: износилась,
зачем нам рваньё-то хранить?
По дороге обратно в Выселки Митрофан, вероятно услышав, как Валя
и Петрухой обсуждали «подарок», заметил:
– Карп, понятное дело, остальную одёжу в городе продаст. Но где
ему еще-то денег взять чтобы фершалу платить? Опять же учителю дом
чинить надо…
Ира, увидев привезенное барахло (а иначе большую часть одежды и
назвать было нельзя), глубоко вздохнула и снова взялась за иголку,
так что ближе к концу июня по крайней мере Света могла показаться
«в обществе», не вызывая ажиотажа, да и Гулю приодели (поскольку на
неё появились особые планы).
Гуля поехала в город, причем сразу по двум причинам. Первой было
то, что «без денег ничего не получится», а денег, понятное дело, у
попаданцев не было совсем. Но в Боровичах, по уточненным данным, не
было врача, вообще ни одного, и даже фельдшера не было уже лет
пять, туда и исключительно «за особую плату» иногда ездил фельдшер
с железной дороги. Врачам же Советская власть зарплату установила
по нынешним временам просто огромную, к тому же любому специалисту
по приезде на место полагались весьма немаленькие «подъемные»…
Вторая причина было «житейской»: где-то через неделю после
попадания Гуля сообщила мужу, что «про две полоски она решила ему
не говорить чтобы тот ее в экспедицию взял». На природе беременным
живется, конечно, хорошо, но из Боровичей при нужде и до Ленинграда
можно доехать часов за восемь (ну, если повезет, конечно, но в
любом случае меньше чем за сутки), к тому же городскому врачу
полагалась «отдельная квартира со всеми удобствами»…
Что же до врачебного диплома… Света поднапрягла воспоминания о
выуженных в архивах документах и с уверенностью сообщила всем, что
«сейчас в СССР вообще запрещены любые дипломы об образовании», так
что нынешним властям чаще всего приходилось верить «специалистам»
на слово. Понятно, что различных проходимцев благодаря такой
практике развелось невероятно много, но почему-то в медики они
«записываться» не спешили – так что когда Гуля пришла к
Председателю уездного Совета, должность врача она получила
сразу.