Господи хорошо-то как – приличный ортопедический матрас,
привычные одеяла и подушки, никакие перья не торчат. И… рядом
никого. Куда делся?
Анри нашёлся в кухне, он изучал содержимое шкафа и холодильника
– в тапках и махровом халате, вчера мы нашли в шкафу парочку. Они
удивительно подходили нам по размеру.
- С тобой всё хорошо? – спросила я первым делом.
Потому что это я почти дома, а он-то вовсе нет. А каково
попаданцам, я знаю. И это ещё я рядом и готова ответить на все-все
вопросы, а если бы нет?
- Думаю, да. Юная дева, которая была мелким зверьком, исцелила
мне раненую демонами руку. А в остальном я в порядке.
- Чудесно. Сейчас я умоюсь, позавтракаем и что-нибудь
сообразим.
Для кофе тут стояла прямо машина, у меня своя была не такая
навороченная. Я засыпала зёрна, залила молоко, найденное в
холодильнике, и сделала нам две чашки кофе. Нарезала бутербродов,
достала к кофе конфет и печенья.
- Спрашивай обо всём, я расскажу.
Анри с интересом пронаблюдал за процессом приготовления кофе,
осмотрел печку – хорошую индукционную печку, заглянул в
духовку.
- Ты так жила всю свою жизнь? – спросил он потом.
Я рассмеялась.
- Нам устроили очень неплохой уровень жизни, понимаешь? Я,
конечно, жила как-то так, но – в последние годы жизни. До того –
намного проще. В маленькой скромной квартире, с минимумом бытового
обустройства. Из техники у нас была плита, холодильник, - я кивнула
на здешний, - и стиральная машина.
Кстати, о стиральной машине. Я прямо сразу, пока помню, пошла,
собрала наши нижние рубахи, чулки, мою нижнюю юбку, панталоны Анри,
и затолкала в стиральную машину. Сушилку для белья я видела в
третьей комнате, там тоже была кровать и шкаф. А остальное…
кажется, нужно отдать в химчистку.
Ладно, сначала доесть еду, и сделать ещё кофе. По ходу –
рассказывать, что и как, и зачем. Анри слушал-слушал, а потом
спросил:
- Скажи, ты захотела сюда, потому что соскучилась? Или ты хочешь
здесь остаться?
Я невесело усмехнулась.
- Анри, я не смогу здесь остаться. Я и то не очень уверена во
всём, что делаю, потому что и банковские карты, и паспорт, и машина
оформлены не на меня, а… на какое-то имя. У нас нельзя просто так
жить и не быть нигде учтённым. Потому что почти все финансы и
расчёты электронные, потому что связь тоже не просто так, а через
общую систему, потому что в сомнительной ситуации просто могут
остановить и проверить документы. А я – именно как я – здесь не
существую. Сюда попала Женевьев, и её не спасли. Её похоронили под
моим именем.