Ах, предсказаниях!
Сияющий, на какую глупость могут пойти суеверные люди.
– Хочу встретиться с ней, – сделав серьезное лицо, я спрыгнула с
подоконника.
– Мой рабочий день заканчивается в девять.
В глубине души экономка всё ещё считала Розетту виновной.
– Значит, до девяти.
– Адрес, – экономка черкнула на листе и протянула его мне вместе
с другим конвертом. – А это увольнительная.
Экономка чинно встала, повернулась к выходу, и только потом
сообразила, что кабинет вообще-то её. Взглядом, полным
непризнанного конфуза, меня выпроводили из комнаты.
К удивлению, на душе разлилось облегчение.
Подхватив самое нужное и даже больше, я распрощалась со
временным домом, в котором провела целую зиму. Пора двигаться
дальше.
Ворота хлопнули за спиной, придав ускорения только что уволенной
служке.
Последний раз оглянулась в сторону неуютного колледжа и потопала
к остановке общественных бесколесников. Странное дело – на грязной,
сырой, холодной улице дышалось легче, чем в колледже Элварса.
Вдохнув свежести, я направилась в центр Бьорна.
"Легко выглядеть крутым в глазах
стажера,
сложнее в самом деле быть
им".
Югр Ставский
Комната на три дня в отеле Бьорна обошлась в половину месячной
зарплаты служки. Нормально ли это? Как объяснил управляющий, цены
выросли в преддверии фестиваля цветов. Нет, не так. Фестиваля
цветов! В народе – "пёстрый фестиваль". Цветы в Бьорне в это время
еще не распустились, и всё вокруг было усыпано искусственными
пёстрыми декорациями.
По словам управляющего, съезжаются даже столичные. Для них и
цены, чтобы не думали, что в Бьорне хуже. Я хотела было ответить,
что в столице за такую цену и сервис соответствующий, но вовремя
прикрыла рот. Дали комнату – и ладно.
Крыска поселилась на тумбочке вместе с клеткой. Малышка Кара
рвалась на свободу, всем видом показывая, что ее терпение сидеть в
тесной клетке заканчивается, но сегодня я ее выпустить не могла.
Думаю, служащие отеля голову открутят. Ей. Так что пусть посидит
взаперти.
Для "запретной" книги тоже нашлась своя клетка. Коробка с
дырочками, оставленная предыдущими постояльцами. Книгу в простынь,
простынь в коробку, коробку под кровать, кровать обернула казенным
одеялом, чтобы свисало.
Строго наказала служащим во время уборки к постели не
приближаться и к крыске тоже – кусается. Крыска-то непростая,
специально выведенный охотничий вид саблезубых крыс. Так то!
Напуганная потенциальной встречей со страшным грызуном, горничная
поклялась, что без меня даже заходить в комнату не станет.