Вспомнив о своей пациентке, девушка пересилила сон, быстро
застелила одеяло на пусть и потрепанной, но пока еще целой кровати
и с волнением пошла проведать больную.
По ту сторону двери ей предстала не самая приятная картина —
значительно поседевшая за прошедшие годы пожилая женщина выглядела
совсем неважно... Мариэль тяжело дышала, часто кашляла и почти не
вставала с кровати.
— Ох, я тебя разбудила? Прости, дочка... — стыдливо проговорила
пациентка, с досадой прикусив губу.
— Перестань, мама, все хорошо! — возразила Гретта, устремившись
в сторону рядом стоящей книжной полки, на которой вместо известных
ей с детства томов и энциклопедий уже давно располагались
лекарства.
Настойки и зелья разных объемов, с разными эффектами и
разной стоимостью...
— Неправда, Гретта. Нехорошо родителям болеть и отнимать время у
своих молодых детей, — аргументировала женщина, не сводя взгляда с
дочери, которая активно копошилась у полки и подготавливала
лекарства. — Тебе вот уже восемнадцать, как раз начинается самый
интересный период жизни, а вместо учебы и исполнения желаний ты в
итоге работаешь не покладая рук и нянчишься со мной.
Приготовив все нужные лекарства, девушка протянула их своей
матери.
— Вот выздоровеешь, тогда я буду спокойна и уже о себе подумаю!
— Гретта внимательно следила за тем, чтобы женщина выпила все
необходимое. Убедившись, что все сделано как надо, голубоглазая
дочка поцеловала свою мать в щеку. — Вот так, отдыхай! Вечером
выпьешь еще!
Мариэль даже не успела возразить, как раздался звон колокольчика
ветра, который стал знаком того, что ее дочь уже исчезла в
дверях... Через несколько минут послышался цокот копыт, который
постепенно заглушался с отдалением от дома ее любимой
воспитанницы...
Убрав выкатившуюся на лицо полностью седую прядь, женщина с
досадой смотрела на комод, где все эти годы хранила уже знакомую
шкатулку, и корила себя за то, что так и не вручила кулон его
хозяйке.
Мариэль переживала... Она очень боялась, что единственный
важный человек в этой жизни после признания бросит ее,
возненавидит... Что Гретта сбежит и оставит ее одну... Но при этом
она все равно мечтала о лучшей жизни для дочери и не хотела
оставлять ее в неведении...
— Пожалуй, надо все же заняться этим... — болезненно прошептала
женщина, откинув с себя одеяло. Медленно поднявшись с кровати, она
взяла свою трость, лишь благодаря которой ей до сих пор удается
сохранять равновесие, и тихонько пошла в сторону невысокой
тумбочки, в ящике которой хранилась бумага. Схватив слегка мятый,
но все же чистый лист, женщина уселась за стол и стала продумывать
письмо.