– Это Гроулон, привыкай. Кстати, я
тут подумал и мне кажется есть вариант как бы и денег достать, и
снаряжение.
– Да? И какой это вариант?
– Есть тут банда рэкетиров, можно её
прижать. Сами они те ещё слабаки, на понт больше берут, да грозно
мечами позвякивают. Но воины из них никакие, а маг среди них только
один и тот самоучка. Нагрянем на их базу, возьмём что нам
нужно.
– Не нравится мне это.
– Ты же убивал людей? Ну убьёшь ещё
разок. Тем более они же и так бандиты.
– Это аморально.
– Это доказательство силы, друг. В
Гроулоне сильный пожирает слабого и по-другому никогда не будет.
Ты, конечно, можешь сейчас начать рассказывать мне про мораль и
нести всякую чушь, что эти рэкетиры просто оступившиеся бедолаги,
но давай посмотрим правде в глаза. Половина населения Гроулона –
отребье, заслуживающее смерти. Они никогда не протянут тебе руки
помощи, никогда не помогут и ждут лишь момента твоей слабости,
чтобы за счёт этого подняться самим. Они в случае чего убьют тебя
без сомнений.
– Сколько их?
– До моего попадания в рабство банда
насчитывала семь голов. Но с тех пор много времени прошло.
Возможно, они уже заматерели или проиграли в конкуренции и сдохли.
В любом случае, давай проверим Смердящий Переулок. Это примерно
двести метров на восток.
Я тут же начал продвигаться вперёд,
перепрыгивая с крыши на крышу. Тело моё уже полностью исцелилось во
многом благодаря магии эльфа, зельям и навыкам Алексиара. И вдруг
до моих ушей донёсся женский крик, который перекрыл грубый мужской
голос:
– Не хочешь платить?! Так давай я,
сука, грохну твою жену, а затем мы пустим по кругу твою дочь прямо
на этой улице на глазах у всех! Как тебе идея?!
– А вот и наши рэкетиры, –
презрительно ухмыльнулся Алексиар. – Теперь понимаешь про что я
тебе говорил?
– Не лезь, они не тронут эту
женщину, – спокойно произнёс Алексиар. – По крайней мере
сейчас.
Однако в его подсказках я не
нуждался, ведь и сам прекрасно понимал, что происходит. Рэкетиры
редко занимаются убийствами. Их доход прямо зависит от количества
тех, кого они крышуют. Поэтому убийство – крайняя мера, до которой
довести рэкетира очень тяжело, ведь означает для них уничтожение
актива.
Так что женщине ничего не угрожает.
Да и хозяин магазина уже сдался, упал на колени и слёзно умолял
простить его. Он обещал выплатить всё, пока его дочь стояла позади
и едва не теряла сознание от страха. Лишь безмолвный страх и слёзы
говорили об её истинных чувствах, но броситься к матери она не
могла из-за рассечённой брови, которая являлась уроком за прошлую
попытку помешать бандитам.