В отличие от первого отрезка пути, где со стен капало и вообще
пахло сыростью, здесь было сухо. Сухо, но прохладно. Однако
периодически по тоннелю проносился легкий ветерок, и он отнюдь не
был освежающим, скорее, наоборот, это было похоже, будто тебе в
лицо направили поток воздуха из фена. Потом ветер затихал, и воздух
довольно быстро остывал.
Он так шёл уже почти час, после того как прошёл через ворота, и
уже начинал задумываться, не повернуть ли ему назад, он даже стал
сомневаться, что помнит всё правильно, и на самом деле идёт не той
дорогой и свернуть ему надо было не влево, а вправо, как вдруг в
конце тоннеля после очередного поворота забрезжил тусклый свет. Да,
аллегория напрашивалась сама собой - свет в конце тоннеля. Хотя,
если судить по микроскопическим размерам источника света, до него
было ещё очень и очень далеко. Но зато по прямой без всяких
поворотов и развилок. Затея проехаться маршрутами детства уже
выглядела не такой безнадёжной, как он начинал думать.
С каждой пройденной сотней метров становилось всё светлее и
светлее, и Вадим даже выключил фонарь. Железнодорожные пути
разделились у стрелки, и вот уже он шагал между двумя параллельно
проложенными путями навстречу свету. Своды пещеры также
раздвинулись в стороны и в высь. Внизу стены были отшлифованы, а
кое-где покрыты слоем бетона, и по ним также были проложены связки
кабелей.
Вскоре появились и первые признаки цивилизации: на одном из
путей стоял старый тепловоз, по которому ясно было видно, что им не
пользовались уже много десятилетий. То есть ржаветь из-за
отсутствия излишней влаги ему не приходилось, зато покрыться пылью
он успел так, как старый телевизор на даче. Правда, вместо пыли
здесь был песок. Впрочем и пыли тоже хватало предостаточно.
Вадим забрался на локомотив и подёргал дверь - она была заперта.
Впрочем, ничего интересного он в кабине машиниста не заметил. К
тому же выход из тоннеля манил гораздо сильнее, словно звал Вадима,
говорил: "Плюнь на этот паровоз! Иди к свету! Там ждёт тебя столько
всего удивительного!" Хотя, что такого особенного там могло его
ожидать?
Когда выход из тоннеля проглядывался уже как настоящий огромный
проход, а не как миниатюрный лаз, между путями появился перрон.
Нормальный такой бетонный перрон, и тоже порядком занесённый мелким
песком, кое-где из трещин пробивался мелкий сухостой, каким-то
чудом зацепившийся за суровый субстрат и решивший здесь начать
расти.