Вот Вадим прошёл мимо футбольной
площадки, здесь он в детстве гонял со сверстниками мяч после
детского сада. Странно, но он не помнил ни одного ребёнка старше
пяти-шести лет. Наверное, было какое-то ограничение или запрет.
Если ребёнок старше, то он может начать задавать неудобные вопросы
относительно того, где это они живут, и почему здесь так жарко и
никогда нет снега.
Он помнил, как его спокойно отпускали
гулять одного по Городку и играть с такими же мелкими мальчишками и
девчонками, как и он сам. Ну, а действительно, куда он мог деться
из военного городка, который является одним большим режимным
объектом. Преступность нулевая, ни о каких маньяках или прочих
психах можно было не переживать.
От спортивной площадки непосредственно
к жилым пятиэтажкам вела аллея из растущих по обеим сторонам
тротуара деревьям. Когда-то они активно плодоносили, и Вадим
помнил, как он даже собирал упавшие, если не мог достать те, что
висели на ветвях, персики и абрикосы, которые, казалось, никогда не
прекращали созревать.
Воспоминания накатывали на него одно
за одним, наполняя окружающее пространство образами и звуками,
которые будто воздушный ситец покрывал пустые коробки зданий и
потрескавшиеся от жары деревья. Он помнил как необычно ярко они
цвели, хотя в детстве всё гораздо ярче. Потом краски окружающего
мира становятся более тусклыми, хоть бы в реальности они и
оставались такими же.
Он подошёл к одному такому дереву и
провёл рукой по стволу. Из-под осыпавшейся пыли и песка проступила
вырезанная кем-то надпись "Саша+Маша". Тьфу ты! И здесь умудрились
попортить растение! Никогда не понимал желания что-то вырезать на
живом дереве.
Сейчас, правда, любое из здешних
деревьев было сложно назвать живым. Вадим протянул руку к веточке и
потянул на себя - она с хрустом легко отломилась, сбросив с себя
накопившуюся пыль. Он повертел её в руке и бросил на
землю.
Поправив купленную когда-то в Тунисе
куфию (он не любил называть её арафаткой) так, чтобы она закрывала
органы дыхания, он двинулся по высохшей аллее прямо к расположенным
неподалёку зданиям.
Дышать сквозь куфию было не сильно
приятно, но зато арабский клетчатый платок спасал от ветра, который
то и дело налетал жаркими порывами и так и норовил бросить в лицо
очередную порцию песка, который и так уже скрипел на
зубах.