Так что риск сгинуть бесследно оставался. Стоило ли оно того,
вот в чём вопрос. Однако, чувство азарта от новых впечатлений,
охватившее Вадима, вело его всё дальше и дальше.
Путь вдоль железной дороги внутри тоннеля был долгим, таким
долгим, что начинала себя проявлять усталость, ноги ныли, а лямки
рюкзака стали особенно давить на плечи. Благо рядом с рельсами было
достаточно места, чтобы не идти по шпалам, а то можно было бы
вымотаться гораздо быстрее. Кто не знает, это очень и очень
неудобно. Какой-то инженер-изувер придумал располагать их на таком
расстоянии друг от друга, что идти нормальным шагом было просто
невозможно, приходилось его укорачивать, а это очень быстро
приводило к усталости. Что это, специальная задумка инженеров,
чтобы люди не ходили по железнодорожным путям, или какая-то
техническая необходимость, для Вадима оставалось тайной.
Эхо шагов гулко отзывалось в тоннеле, пока узкий луч фонаря
выхватывал из темноты фрагменты окружающей обстановки. По сторонам,
время от времени, появлялись двери, ведущие, наверное, в
какие-нибудь технические помещения, типа электрощитовых или других
углублений, приспособленных под технические нужды, всё-таки тоннель
и железная дорога требовали обслуживания. По стенам, будто огромные
угри ползли электрические кабели в потрескавшейся от времени
изоляции. Периодически от них отклонялись угри поуже и помельче и
устремлялись к коконам ламп в защитных металлических решётках.
- Эээй! - крикнул Вадим в темноту, и эхо ему тут же несколько
раз отозвалось затухающим ответом "Эй, эй, эй!"
В тоннеле было заметно прохладно, по ощущениям градусов 13-15 не
больше, в то время как снаружи было по-летнему тепло. А здесь с
потолка капала холодная вода, с характерным звуком протекающего
крана, роняя капли в небольшие лужицы, вблизи которых рос бледный
от отсутствия света лишайник.
Вадим прислушался, но ничего кроме своего дыхания не услышал. Он
очень боялся летучих мышей, считая их разносчиками всяческой
заразы, и категорически наделся, что ему не придётся с ними здесь
встретиться, хотя сам тоннель, на его взгляд, подходил для их
проживания как нельзя лучше. Но, хвала всем богам, или кому там
ещё, но в тоннеле никто не пищал, не летал и даже не скрёбся.
С одной стороны, это было замечательно. С другой - как-то не
естественно. Всё-таки в пещерах всегда кто-то да живёт, а тут всего
лишь какой-то мох. Даже в городских высотках летучие мыши
устраивают себе колонии, что уж говорить о таких местах.