— В общем, когда мы увидимся?
— Думаю, в этом месяце. Либо в следующим — там у тебя,
как-никак, юбилей.
— Ого. Я и забыл совсем, что мне в этом воплощении скоро
исполнится двадцать, — признался я. — Хорошо, отец, увидимся. Пора
спешить.
Я сверился с картой — упомянутый отцом товарищ жил в частном
секторе на самой окраине, поэтому пришлось вызвать скоростное такси
— удивительно, но здесь была такая услуга.
Дом со скромной вывеской “Пахомовъ С.И., бителепатъ-нотариусъ”
скорее напоминал бетонную избушку, чем полноценный коттедж. Стучать
пришлось долго. Хозяин распахнул дверь на весеннюю прохладу в одном
только домашнем халате и выглядел помятым.
Силой, а также запахом алкоголя, пахнуло с расстояния в полтора
метра.
— Что такое? Записан?
— Нет. Я подпоручик императорской Курьерской…
— Мне всрать кто ты такой, у меня по записи.
— Заплачу в пять раз больше ценника, — сразу сказал я.
— Плевать. Я и так нормально заработал в этом месяце. Вставай в
очередь, — сказал он и хлопнул стеклянной дверью.
Он пошёл по коридору, и я заметил, как он сильно хромает на
левую ногу.
— Стоять! — рявкнул я и выхватил пистолет. — Я выстрелю,
честно!
Пахомов остановился, но развернулся медленно, вальяжно. На лице
была довольная улыбка. Поднимать руки он не торопился.
— Ого! А это уже мне нравится! — он чуть ли не крикнул, чтобы я
слышал через дверь. — Что, правда? Выстрелишь?! Ты же сядешь потом,
малец!
— Как сяду, так и выйду! Вопрос не требует отлагательств. Мне
нужно всё решить за несколько часов!
— Если ты выстрелишь, малец, то я уже буду не в состоянии что
либо у тебя считать, ты же понимаешь? Да?
— Спорим, что будете? У меня лекарский навык. И я вижу, что у
вас хромая нога.
Лекарский навык — пожалуй, самый нелюбимый из всех, что у меня
был. Но пошёл ва-банк, хотя лекарем я всё ещё был весьма средним, и
серьёзность болезни оценить не мог. Я опустил ствол, и он подошёл,
открыл дверь, не меняя ироничного выражения лица.
— Да что ты говоришь… Мне не смогли помочь лучшие врачи
континента. К врачевателям вроде тебя я тоже обращался — ерунда это
всё, только хуже сделали. Сколько тебе лет? Ты серьёзно что-то
умеешь?
— Я восстанавливал ноги после огнестрельных ранений.
В этот момент я почувствовал, как он коснулся моего сознания. Я
знал, что говорил правду, и вспомнил, как после дуэли с Евгением
правил ему раздробленные кости. Пахомов же по долгу службы знал,
когда человек говорит правду, а когда врёт. Похоже, это произвело
впечатление