И я решилась.
Утром, когда въехала на остановку, то увидела на площади перед
студией такое количество желающих работать дикторами, что у меня
челюсть отпала. Молодые девчонки и ребята до двадцати пяти лет, с
высшим образованием – так объявили по радио и телевидению ещё
ранее. Здесь была толпа человек в сто и даже больше. Все красивые,
оживленные. На нас смотрели с завистью, когда мы, показывая
пропуск, проходили на территорию.
Я пробежала на свой второй этаж и тоже встала у окна, который
смотрел на ту самую площадь. Вскоре вышли помощники режиссеров и
провели толпу во двор, распределив их по группам. Их приглашали по
очереди в кабинеты. Мне надоело смотреть за гомонящей молодежью, и
я занялась своей работой. Сварила кофе и села читать периодику,
чтобы распределить её по картотеке. Тут влетела рассерженная
Галка.
- Ты что это тут расселась? – закричала она. – А ну, давай иди
представляйся!
Я оторопела.
- Чего кричишь! Охолонись! Не пожар! Хочешь кофе?
-Хочу. Давай.
Она присела за стол, и я налила ей напиток. Хлебнув пару раз,
отставила в сторону.
- Ладно. Готова?
Я кивнула.
- Иди. Ни пуха тебе!
- Тьфу-тьфу! – сплюнула я и пошла в кабинеты, где проходили
слушания кандидаток.
Решила идти в литдраму (литературно-драматическая редакция.
Прим. автора), к строгой, но серьезной режиссерше Веронике
Владленовне. Она была среднего возраста, к пятидесяти и её все
уважали за профессионализм и за строгость. Пришла она из театра,
где числилась вторым режиссером и там ей не давали развернуться и
даже считали профнепригодной. Скорее всего она была своевольной и
никому не давала спуску. Там еще тот серпентарий! Здесь же она
развернулась и стала самым профессиональным режиссером. Хотя
сравнивать было не просто, так как деятельность отличалась и при
том разительно. Но «наша Ника», как звали её на студии все, кто в
лицо, кто за глаза, была и для меня человеком высшего искусства. Не
даром ей поручили работать в литдраме и ставить часовые программы,
пользовавшиеся успехом не только у телезрителей, но и партийной
элиты. А это многого стоит.
Вот к ней я и решилась идти.
- Или она меня берет, или я уже никогда не буду себя пробовать
на этом поприще!
Когда вошла, все, кто сидели, чуть не выпали в осадок.
- Ты что хотела? – спросила удивленная Ника.
- Я тоже хочу в дикторы! – улыбнулась я и похлопала ресницами
для выразительности.