Это ощущение тесноты и нашего запаха смешавшегося в причудливый коктейль сводило с ума. Он был полностью одет, а я обнажена.
Сколько не прикрывайся, ни один участок тела не остался без внимания его черных глаз и жадных растянувшихся в оскале губ.
Я поднялась и прижался к стенке лифта, ощущая яростные потоки горячего воздуха вырывающиеся из моего рта.
— Животное! Скотина! Мне надо на работу! — громко говорила я, смотря в его насмешливые глаза и на улыбку, которую мне хотелось стереть движением руки. Никогда не замечала у себя склонности к насилию. — Юр, послушай. Не надо. Я не хочу тебя. У меня налаженная жизнь! Без тебя! Оставь меня в покое!
Он молча нажал кнопку «стоп» и похотливо осмотрел мое тело.
— Открой двери! — испуганно пискнула я, когда несмотря на мои просьбы, он просто сделал шаг и навис надо мной огромной скалой.
— Мне казалось ты должна была запомнить, что орать на меня не следует.
— Я, — замялась я, не зная куда деть глаза. Конечно помнила. За повышение голоса всегда прилетало больнее всего и трах переставал доставлять удовольствие.
— Не подходи, прошу, — Господи он так близко. Его тело источает настоящий жар. Я столько раз фантазировала об этом, но я не должна хотеть его. Не должна!
Мысли круговоротом носились в голове, пока он просто осматривал мою грудь, отчего соски уже начало покалывать.
Я прикрыла их, но он откинул мои руки очередным хлестким ударом.
— Если ты оставишь меня в покое, то и напомнить ничего не придется, — сделала я последнюю попытку вразумить его.
— Завтра, — твердо сказал он, словно убеждая сам себя и резким движением рука сжал мою шею. — А сегодня…
Он поцеловал меня.
Я же испугавшись собственного желания от этого властного касания губ, подняла руку и без размаха дала ему по лицу. Я не могу так просто сдаться.
Не могу.
На этот раз он не взбесился, только сжал шею сильнее, почти до потемнения в глазах и поднял меня в воздух.
Ты мне не сестра
rnvEvjuT
Сколько бы я не сопротивлялась: хрипло кричала, отталкивала, сколько бы не царапала его лицо, он так и не отнял губ от моих, долго и со вкусом лаская язык, зубы и небо.
— Сволочь! Насильник! Ненавижу! — крикнула я, когда смогла вдохнуть тяжелого воздуха, а Юра тем временем сжал одной рукой мои груди и принялся лизать соски.
Тело и так наполненное возбуждением вконец окосело. Мир вокруг померк, осталось только ощущения языка Самсона на сосках.