И винить бы эту суку-судьбу, так не вовремя отключившую
мозги, но виновата была она сама. Это она полетела в бар, будто там намазано
мёдом, это она ступила на проезжую часть, забыв о скоростном движение. Женский
эгоизм, похоть и надежда увидеть и вернуть мужчину, так легкомысленно
разбрасывающегося сперматозоидами.
Кассиэля протащило через всю тошнотворную прослойку между мирами,
скручивая в сложные узлы и взбалтывая в жёсткое месиво внутренние органы. От
внешнего давления из ушей и носа пошла кровь, а сердце застряло в глотке,
перекрыв трахею и не давая сделать вдох. Весь предыдущий дискомфорт при
переходе на Землю сейчас казался лёгким недомоганием, проходящим сразу, как под
ногами оказывалась твёрдая почва.
Кассу казалось, что эта извращённая карусель, запущенная
садистом, остановится лишь тогда, когда его разорвёт на ошмётки. Ослеплённый,
оглушённый, не чувствующий плотности атмосферы, он то погружался в клейстерную
жижу, то взмывал в порошковый туман.
Если бы Кас мог кричать, он бы проклинал и совет, и объект,
и уже бывшего друга. Неужели нельзя было просто переместить, вместо прохождения
этапа по выживанию?
Сколько Кассиэль там болтался, задыхаясь от липкой
субстанции, проникшей, кажется, во все щели? У него было ощущение, что не одну
человеческую жизнь. Перед тем, как окончательно потерять сознание, он
почувствовал сильный удар, отдающий ломанной болью в теле.
Медленно возвращались звуки вместе с металлическим вкусом на
языке, последствия перемолки отдавались в костях и в грудной клетке. С
проникновением реальности подступила тошнота, наполняющая рот горькой слюной.
Вывернув с рвотой всего себя, Кас откинулся на спину и с трудом открыл глаза.
Потрескавшийся потолок с обвалившейся штукатуркой, серые
стены с пробоинами вместо окон, ржавая арматура, оскалившаяся на остатках от
лестницы. И везде пустые бутылки, шприцы и другой мусор, намекающий на ночлежку
бомжей и наркоманов.
Приглядевшись, Кассиэль наткнулся на знакомый матерный
стишок, накарябанный по бетону чьей-то пьяной рукой. Он здесь был в прошлой
жизни, ещё днём. Хрипло рассмеявшись над изощрённой шуткой Гезария, Кас
поднялся, неустойчиво качнулся от шального кружения в голове и шагнул к дыре,
открывающей вид на заброшенную территорию промышленной зоны, окутанную
сумерками неспешно приближающейся ночи.