Лидия же в свою очередь на Рождество сочинила шутливую песенку для Николая, в которой пелось о птичке, изображенной на его фамильном гербе, вылетевшей из клетки и не знающей, как распорядиться своей свободой.
– Возможно, – пела Лидия, – птичке лучше вернутся обратно?
Ровно семь раз пробили старинные часы шейха, стоявшие в светло-зеленой гостиной, окрашенной как будто специально под цвет часов. И к дому подъехал первый экипаж, принадлежавший Йозефу Брунштейну, сразу же за ним во двор въехал второй экипаж, принадлежавший Августу-Фредерику Штальскому. Гости еще у карет обменялись рукопожатием и приветствиями, но именно такими, каких требовал дворцовый этикет: жеманными и церемонными. Николай наблюдал это из окна круглого зала, расположенного на втором этаже, где был накрыт ужин на три персоны. Гостеприимный хозяин поспешил к входной двери, чтобы встретить гостей. Когда он спустился, Матэо уже брал у гостей трости и цилиндры. Глухой Жак, не слышавший, как подъехали кареты, вошел в комнату только после хозяина, по чистой случайности. Николай подумал, что пора бы старику на покой. Но решил отложить решение этого вопроса до утра. Карильский приветствовал гостей и пригласил их наверх. Ужин был роскошным, вино превосходным, две молоденькие служанки-немки, одна приятнее другой, подносили новые и новые блюда, но разговор о делах не заходил. Николай догадывался, что обсуждаться должно что-то серьезное. Поэтому он не торопил своих гостей, по крайней мере, старался вести непринужденную светскую беседу.
– Господа, хочу заметить, – весело сказал Брунштейн, – что если я так буду ужинать каждый вечер, уже очень скоро не смогу носить новомодные туалеты!
С этими словами Йозеф положил жирный кусок осетрины в белом соусе себе на тарелку: – Браво, Николай, у вас действительно прекрасный повар, вы нисколько не преувеличивали!
– О да! – подтвердил Штальский. – могу судить по себе, если бы мода на высокие талии пришла лет двадцать тому назад, я бы радовался больше.
– А эти высокие шейные платки, господа! Ну, какие платки, спрашиваю я вас? – Йозеф смеялся, он был коренастым мужчиной, и шеи у него не было даже двадцать лет назад, поэтому современная мода явно не скрывала его недостатков, а наоборот подчеркивала их.
– А зауженный рукав! Это как же вы прикажете сидеть в седле? Я в таком виде и рук-то не сведу, чтобы взяться за поводья, – вторил Йозефу Август-Фредерик, и все рассмеялись.