– Не стоит, дорогая. – интонация мужчины приобрела что-то схожее, с одобрительной речью отца с невинно провинившейся дочерью. – так мы договорились, я присылаю водителя?
Она закусила нижнюю губу. Немного поразмыслив, девушка согласилась, попросив лишь пятнадцать минут на сборы. Взяв бумажное полотенце, она вскользь протёрла облитые минералкой ноги. Пол она решила не трогать, побоявшись перегрузить измученное тело. Мир и так подобно маятнику слегка покачивался перед глазами. Пройдя в спальню, она придирчиво осмотрела гардероб. Несколько пар деловых брюк и юбок ниже колен, пять сорочек разных оттенков голубого и одна белая. Тёмно-синий жакет. Парочка платьев, одно из которых она решила одеть. Собравшись, она посмотрела в зеркало. Бледный манекен, на котором одето белое платье с принтом в виде хаотично разбросанных чёрных и серых прямоугольных фигур. Платье разделяет широкий пояс, на ногах белые босоножки с невысоким каблуком. Из макияжа, только синяя туш и тени на глазах. В последний раз осмотрев спальню, она направилась к выходу. От чего её не покидает чувство того, что назад она не вернётся?
– Не очень то и жаль…– говорит она пустой квартире, перед тем, как отрыть дверь.
Глава 3. Беги, Макколди
На улице стояла ночь. Не совсем уместное слово для описания не знающей сна ночи. Весь сектор – это бессмертный механизм, чьи жернова без конца перемалывают тела и души рабов системы. Ты устал от этого, Макколди. Тебе никогда не нравился такой темп, но тебя никто и не спрашивал.
Как и не спрашивали тех, кто попал в исправительные колонии или уронил свой СС до планки ниже сорока. Ты каждый день видишь их, сломленных системой, корпоративной этикой и нескончаемой жаждой наживы. Твой СС не катится вниз до той поры, пока от тебя есть польза. Любой протест и несогласие, попытка завладеть собственной жизнью, немедленно карается.
Впрочем, и сегодня можно встретить на улицах и в подворотнях, в коридорах низкосоциальных жилых блоков и общественных столовых, в дешёвых забегаловках и у дверей миссионерских больниц, сброд, чей соцстатус копошится в районе двадцатки. Дальше индекс падения замедляется настолько, что самого дна им не достигнуть до самой смерти. Пока они ведут себя тише воды, корпорация позволяет им свободно волочить своё жалкое существование. Любая помеха системе – билет в колонию.