– Я встретился с нею год назад за городом. Вы ее не знаете, ее не зовут Натали Уэлвертон.
– Она молода и хороша?
– Еще очень молода. Белокурая, нежная, как снежинка…
– Только не такая холодная, – отозвалась Флора, бросив взгляд на красивого темноволосого молодого человека, так мало ценившего ее красоту.
– Она влекла меня к себе своей женственной прелестью, но совершенно бессознательно, – продолжал Стенхоп после некоторой паузы, – потому что она еще дитя. И все же с первого взгляда она покорила мое сердце.
– Счастливое дитя, – вздохнула про себя Флора.
– Это было во время моего пребывания в Байридже, где я посвятил в тишине несколько недель научным занятиям. Я увидел ее на тропинке под большим деревом, на руке у нее была ручная птичка, черные перья которой представляли удивительный контраст с ее светлой фигурой в простом белом платье. Вскоре я ничего больше не видел, кроме ее милого лица с трогательным выражением, неизгладимо запечатлевшимся в моей памяти. Она была бы путеводной звездой моей жизни, я предложил бы ей руку и сердце, но…
Стенхоп говорил с возрастающим волнением и вдруг остановился.
– Что помешало вам?
– Ее юность. Ей было едва семнадцать лет. Как мог я воспользоваться ее неопытностью?
Флора посмотрела на него изумленно. Разве он не был сыном видного государственного деятеля, разве не мог он положить к ногам любимой девушки все блага мира? Разве не знал он своих личных достоинств? Если бы она была даже дочерью лучшего и богатейшего из граждан – его предложение могло бы сделать ей только честь.
– Для тех, кого мы любим, мы хотим не чести, а счастья, – серьезно возразил Стенхоп.
Какая страстная нежность была в его тоне, в выражении его лица. Ни одна девушка, которую бы он полюбил, не могла остаться к нему равнодушной.
– Она живет все еще там же – есть у нее отец, мать?
– Я не знаю, но скоро должен узнать это. Ее воспитательница, в пансионе которой она была, обещала указать мне ее адрес, когда ей исполнится восемнадцать лет. Это будет в ноябре, я знаю даже число, но теперь я не смею приближаться к ней. Все надежды для меня погибли, но мечта о ней вечно будет жить в моем сердце.
– А она будет вспоминать вас? Вы грустите и о ее страдании.
– Я не знаю. Она была так молода, я никогда не говорил ей…
– Вы ее видели много раз?