Эвакуированных стали расселять по домам. В этом случае никто не спрашивал разрешения к их поселению. Приводили людей и просто говорили – вот столько человек будет жить у вас.
Наш дом был небольшой: две маленькие комнатки, проходная кухня вместе с прихожей. К нам подселили двух мужчин – отца со взрослым сыном. Оба они работали на заводе, у них была бронь от призыва на фронт.
Работали сутками, без всякого учета времени, порой до тех пор, пока могли стоять на ногах. Наши квартиранты были измученные, всегда в замасленной, грязной рабочей одежде. Самое страшное, что у них были вши. Бабушка заправляла углями паровой утюг, и мы все время проглаживали нижнее белье, в особенности швы, в которых могли быть вши. Бабушка требовала, чтобы это делали и наши квартиранты. Она заставляла их стирать свои вещи. Мыла не было. Настаивали в воде золу и этим раствором стирали. Естественно, что в таких условиях жизни в городе вспыхнула инфекция сыпного тифа. На счастье, эта болезнь миновала наш дом.
Голод усиливался. Хлеб стали давать по карточкам – двести граммов на человека. И то непонятного качества. Спасал нас только картофель и дары леса. Но и эти продукты распределялись по дням буквально на граммы.
Случилась беда: наши квартиранты оставили нас без семенного картофеля. Они открыли отдушину в подвал, который был под их комнатой, и весь картофель померз. Встали перед фактом – для посадки картофеля нет. Купить его мы не могли – он стоил баснословно дорого.
Наступила весна. Огород мы засеяли, семена все-таки купили. Хотя в этом году мы уже не могли засаживать весь наш огород картофелем. Стало еще голоднее.
Если нам удавалось приобрести немного картофеля, то обычно срезали верхушки клубней и бережно хранили их до весны. Так хотелось съесть немного, что я обычно ходила вокруг этих верхушек и доказывала, что еще можно обрезать слой. А кустик картофеля все равно вырастет из оставшейся части. Вот как мне хотелось есть! Пайка хлеба казалась очень маленькой. Это был кусочек черного, испеченного с кукурузой и какими-то непонятными отходами, грубого хлеба. Съесть его сразу нам не давали. Делили этот кусочек на две части и съедали его в два приема. У меня выработалась привычка: укусив кусочек хлеба, не глотать его, а сосать. Видимо, приятно было продлить удовольствие от хлеба. Эта привычка сохранилась до сих пор. Голод выработал привычку любить хлеб.