Лёгкая дымка воспоминаний рассеивалась, и Яна уже вполуха слушала запоздалые Сашкины признания. Когда она, восторженной и наивной девочкой, с замиранием сердца провела несколько минут в ночи с Сашей наедине, якобы слушая «вражеские голоса» и, робко отвечая на его насмешливые вопросы, ждала, сама не зная чего, тогда, именно тогда нужно было Саше говорить эти красивые слова. До двух часов ночи просидели они на старом диване возле светящегося зелёным светом первого советского радиоприёмника, и Саша даже словом не позволил себе лишнего. Был чрезмерно корректен и вежлив.
Ах, это потерянное лето после девятого класса! Все одноклассники гуляли, влюблялись, ходили в турпоходы с ночёвкой. Одна она всё лето нянчилась с новорождённой Иркой. Быть старшей в многодетной, без достатка семье – не иметь ни детства, ни личного времени и пространства.
Яна долго помнила эту ночь и щемящее чувство полёта; то ли влюблённость, то ли эйфорию, смешанную с удивлением – а зачем же Коротов приходил к ним ночью. Вроде сказал – к отчиму.
Расслабленно улыбаясь, Яна не заметила, не почувствовала как Сашины руки медленно поползли по спине, по пути расстёгивая пуговицы на блузке. Робкий поцелуй также не вывел её из кисейного облака воспоминаний. Мысли, как и ноги, шевелились вяло и отстранённо. Голова отяжелела, и она покорно прошлёпала с Сашей к Иркиной тахте; приятно вытянуться после долгого дня. Сашины ласки ничем не отличались от мужниных: не возбуждали и не мешали засыпать. Сашины слова всё медленнее и медленнее доходили до её сознания, но последняя фраза о том, что, если она не захочет, он её не тронет, прокрутилась ещё раз. Яну будто окатили ледяной водой. «Боже! Что я делаю?!» Она мгновенно протрезвела, отшвырнула Сашку – откуда силы взялись. Застёгивая дрожащими руками блузку, Яна мысленно посылала Ирке «sos». Пока Яна приводила себя в прежнее состояние и положение Сашка сидел на тахте, обхватив голову руками, окаменев и тупо уставившись в пол. Яна осторожно тронула его за плечо.
– Тебе не пора?
– Прости меня! Я стал совершенной скотиной, – бухнулся на колени Коротов.
– Ты бы не пил больше, – с горечью посоветовала Яна, – совсем. Вставай.
– Скажи, что простила, – обхватил её ноги Коротов.
– Бог мой! Ты ли это?! – смешалась, не понимая как вести себя Яна.