flashmob. Стихи - страница 4

Шрифт
Интервал
искореженную, какую не вывезут грузовики…
Нарисую ее в 3D…
Поправляя бретель и годэ,
под «Love is Found» Шаде:
«Как там насчет конца света?»
Он, хлебнув каркаде:
«Нострадамус? Неубедительно это…
Теория Майя небезупречна…»
«Как так – небезупречна?..»
Он (весьма бессердечно):
«Даже если по Майя развязка сюжета,
то тебе не свезет опять,
и ты будешь жить вечно».
«Твою мать!»

Окрестите меня, батюшка

Теребя короткое платюшко:
«Окрестите меня, батюшка!
Покажите, отче, дорогу,
по которой приходят к Богу.
Верила в любовь с самых ранних лет,
а любви давно в этом мире нет.
После, в дружбе вкрай разуверясь,
я искала смысл там, где ересь.
И в талант свой было поверила,
да вот сил души не измерила.
А талант у слабых нежилец, увы.
И надеждой мне только Бог да Вы.
Окрестите меня, батюшка.
Жизнь в безверии, как сожженный стих.
Окрестите меня, батюшка.
Бог – последняя из всех вер моих».

Бодлер с абсентом

Ты мне читал стихи Бодлера,
и опиум, воспетый им,
меня бы так не опьянил,
как голос твой, твоя манера,
пуская сигаретный дым,
читать порочного Бодлера.
Был каждый слог – сомнений эра,
и отречение, и вера,
и вожделений караваны,
и мускус, и табак Гаваны…
Абсент глушили до химер.
Во всем был виноват Бодлер.

Санкт

Приснился новый Новый Год,
снежинки, елки и хлопушки,
цилиндр заснеженный у Пушкина
и в вечном марте невский кот.
Спас, петербургская метель,
за что-то вечное дуэль.
соединенные мосты,
ты исполнением мечты.
Чтоб новогодний сбылся сон,
сажусь в подвыпивший вагон.
Привет! Билет – счастливый фант.
Мчусь в город с именем на «Санкт».

Я люблю тебя

Я просила Его: «Ниспошли мне славу.
Да во веки вечны, да на всю державу».
Дуновеньем ветра обернулся Сам:
«Слава – это искус, кара, тлен, Бедлам…
Я люблю тебя, потому не дам».
Я просила Его: «Ниспошли мне деньги.
Да чтоб бриллианты, а не эти феньки.»
И ответ Его – в унисон волнам:
«Деньги – это бренность, душ растленье, хлам…
Я люблю тебя, потому не дам».
Я просила Его: «Дай мне легкой жизни»
(Тут-то я дала волю укоризне).
И словам Любимого вторил птичий гам:
«Легкость предначертана глупым мотылькам…
Я люблю тебя, потому не дам.
Не проси легкой жизни, проси легкой смерти,» —
написал Всевышний не письмом в конверте,
а узором дюн Слово с небеси:
«Проси.
Проси испытаний, чтоб дух закалить,
душевных терзаний, чтоб чувственней быть,
сомнения мук, веру чтоб укрепить,
побольше разлук, чтоб сильнее любить.
Следующая страница