Вижу, как ещё пару человек проносятся туда же. Даже
не успеваю понять, кто из родни это был.
Наш дом представляет сейчас муравейник, где все шныряют
туда-сюда со скоростью света.
Одна я стою на месте словно истукан. Приказ всей
женской половины нашего семейства. Чтобы я не дай бог ничего не помяла на себе
или не повредила каким-то загадочным способом свадебное платье.
Когда мы утром проснулись, и стала подтягиваться
родня, женской половиной было принято единогласное решение навести красоту
сначала невесте, то есть мне. И только потом заняться собой.
Так что к десяти утра я была уже упакована в белое
платье, на лице – макияж, на голове завитые плойкой локоны.
И как только последний штрих в виде фаты был
закреплен на моей голове, меня поставили в зале, словно какую-то статую и
приказали стоять здесь до приезда жениха. Слава богу, хоть туфли никто не
заставил надевать сразу.
Оставив меня, все разбежались по комнатам наводить и
себе красоту. И началась вакханалия, за которой мне было интересно наблюдать
примерно час. Потом надоело.
А ещё я ужасно хотела просто сесть, чтобы дать
отдохнуть ногам. Но при первой же
попытке намекнуть на это, мама возмущенно прикрикнула на меня. Само собой, тут
же промелькнули и обычные её упреки.
- Мы столько сил потратили, чтобы собрать тебя, Дана.
И ты хочешь всё это испоганить, только потому, что тебе лень постаять какое-то
время на ногах? – ледяной тон и взгляд мамы прошивает меня насквозь.
И как обычно я чувствую себя какой-то мелкой букашкой,
на которую в очередной раз наступают и раздавливают без грамма сострадания или
сочувствия.
Стиснув зубы, как и всегда до этого, опускаю взгляд
в пол.
Наивно было ожидать от мамы какую-то поддержку,
только потому, что я выхожу замуж. Когда к тебе относятся как к пустому месту
на протяжении двадцати одного года, глупо ожидать от неё чего-то другого
сегодня.
- Я поняла, мам, - спокойно произношу, хотя хочется
заплакать и заорать в голос от обиды и непонимания.
- Я рада, что не пришлось тебе разжевывать такие
очевидные вещи, Дана, - всё то
же ледяное безразличие в голосе, когда она бросает это, выходя из комнаты.
Естественно, что последнее слово всегда должно
оставаться за ней. И само собой это именно шпилька в мою сторону, чтобы побольнее
задеть.