К примеру, как-то по Всехсвятской улице (нынешней улице Серафимовича) шел Дмитрий Маторин, тринадцати лет, и «нес на голове непосильную ношу, часто снимал ее с головы и останавливался, чтобы передохнуть». Он попался на глаза городовому, тот вызвал дворников, и в результате мальчик вместе с ношей оказался в участке.
Выяснилось, что он по указанию хозяина, Василия Рожкова, несет ни много и ни мало двухпудовый кузов от извозщичьих саней с Большой Дорогомиловской улицы на Большую Полянку.
– А что же, тебе хозяин на извозчика дал? – спросили у мальчика.
– Нет, а на гостинцы пятачок подарил, – ответил Маторин.
«Рожков привлечен к ответственности», – так заканчивалась журналистская заметка.
Сестры Иверской общины были далеки от всего этого. Хотя «заказчиком» Мити Маторина был их сосед по Полянке.
Церковь Григория Неокесарийского (Большая Полянка, 29) построена в 1679 году Иваном Кузнечиком и Карпом Губой.
В основе храма, разумеется, была легенда. Даже несколько. По одной – царь Василий II, возвращаясь из плена, наконец увидал родной Кремль. И так растрогался, что дал обет – построить в этом месте храм. А поскольку радостное происшествие случилось 17 ноября 1445 года, в день Григория Неокесарийского, то именно этому, не слишком популярному на нашей родине святому, и была посвящена новая церковь.
Поговаривали также, что именно в этом храме Алексей Михайлович венчался со своей женой Натальей Кирилловной Нарышкиной. Доходили до того, что уверяли – здесь, именно здесь крестился Петр Первый.
Но это, конечно, не больше, чем вымыслы.
Храм, однако же, вышел на славу. Первый этаж его расписан наподобие одного из известнейших российских памятников – церкви Воскресения на Дебре (г. Кострома). Кстати, с возникновением поволжского «оригинала» тоже связана довольно симпатичная легенда. Якобы Кирилл Исаков, костромской торговец, ведший дела с Англией, получил от своих иноземных партнеров вместо бочки с вином бочку с золотом. Будучи предпринимателем кристальной честности, Кирилл счел невозможным просто так воспользоваться этой щедростью судьбы и написал об ошибке своим иностранным партнерам. Те испугались не на шутку – ладно бы просто потеря драгоценных металлов, дело пахло серьезным судебным процессом за ввоз контрабандного золота. В результате англичане попросили своего российского партнера употребить это золото «на богоугодное дело», и возникла известная церковь.