Участились прогулы в школе. Но пропускал уроки я аккуратно, не злоупотребляя, чтобы родителей в школу не вызывали. В специально назначаемый для этого день выпивали с приятелями с утра, чтобы к приходу родителей протрезветь и выветрить перегар. Происходило это у кого-нибудь дома. Потом стали кирять и после школы. Обычно булькали в подъезде, чтобы взрослые на улице не гоняли. Это сейчас всем всё по фигу: чего там и где тинейджеры квасят – кому какое дело? Никто, за редким исключением, даже глазом не моргнет. А в те далекие советские времена моральный облик строителя коммунизма не позволял проходить мимо морально разлагающихся подростков. Поэтому шхерились.
Буханию способствовал ещё один момент. Безделье. Нечем было заняться мальчишкам. В спортивные секции принимали не всех желающих, а только перспективных. К тому же надо было ещё и учиться хорошо, чтобы туда попасть. За каждую двойку, если и не отчисляли, то могли не допускать до тренировок, пока не исправишь. Ходить на музыку, английский или кружок по рисованию считалось среди пацанов позорным «маменькосыночеством».
Меня, правда, родители записали-таки в музыкальную школу на фортепьяно, но я безбожно прогуливал. Во-первых, предки целыми днями были на работе, и не могли за мной проследить, во-вторых, я бы итак прогуливал, поскольку ленив был до безобразия, а в-третьих, считал, что в молодости нужно нагуляться и надышаться свободой. Что я с успехом и претворял в жизнь. Мама с папой, за что им огромное спасибо, не были узурпаторами, не стали насиловать мою волю и отстали от меня с «этим долбаным пианино». (Кстати, теперь кусаю локти, что не учился этому, ведь с детства любящему музыку, мне так иногда хочется сесть за пылящийся дома инструмент…) Правда, пианино заменила гитара. Но я и на ней учился играть не в музыкальной школе, а во дворе, когда была охота и когда рядом были ребята, знающие больше аккордов, чем я.
Все в жизни когда-нибудь происходит впервые. Вот и первая потеря сознания от передоза спиртным вскоре после знакомства с зеленым змеем не заставила себя ждать.
Это произошло уже в восьмом классе, на дне рождения у Мишкиной сестры. Я зашёл к нему как-то вечером после редкого посещения музыкальной школы. Выйдя из лифта, я остановился в задумчивости у двери товарища, из-за которой доносились звуки веселья и громкая музыка.